Второй шанс в Эдене

На восьмой палубе оказалось больше кибермышек, чем где бы то ни было; в настоящий момент их с Романом преследовали более тридцати устройств, создававших на полу и стенах подобие ряби. Вэй отметила, что чем ниже они спускаются в нутро корабля, тем больше становится кибермышек. Хотя уже после второй вылазки научилась не обращать на них внимания. И почти не заглядывала в отсеки, расположенные по сторонам коридоров. Нельзя сказать, чтобы все они были идентичными, зато все зияли одинаковой пустотой.

Они добрались до лестничной площадки, и Роман шагнул внутрь.

– Кабель уходит вниз, – датавизировал он.

– Отлично, придется подниматься еще на один уровень, когда закончится наша смена.

Хотя и спускаться по этим ступеням тоже было нелегко, призналась Вэй сама себе. Жаль, что нигде не нашлось желобов для быстрого спуска. Возможно, все они остались в утраченной части корабля.

– Знаешь, я думаю, Маркус прав, и антенна действительно играла роль аварийного маяка, – датавизировала она. – Я не могу придумать ни одной другой причины для его постройки. А я очень старалась.

– Он всегда прав. Это чертовски раздражает, но именно поэтому я с ним и летаю.

– Я была против из-за того, что трудно признать такую веру.

– Объясни.

– Веру ксеносов в самих себя. Это грандиозно. И так не похоже на людей. Подумай сам. Сколько времени должно уйти на доставку послания, даже если их родной мир в паре тысяч световых лет отсюда? Тем не менее они отправляют его и верят, что там кто-то есть, чтобы его получить, более того, чтобы что-то предпринять. Представь, что подобное случилось с нами и «Леди Мак» потерпела крушение в тысяче световых лет от Конфедерации. Был бы смысл посылать сообщение со скоростью света, а потом ложиться в нуль-тау-капсулы и ждать спасательного корабля?

– Если их технология так долговечна, полагаю, и их цивилизация тоже.

– Нет, наше оборудование тоже продержится долго. А вот наше общество мне кажется хрупким. Я не думаю, что Конфедерация простоит тысячу лет.

– Мне думается, эденисты никуда не денутся. Ну и планеты, в физическом отношении, тоже. Какие-то из наших миров будут развиваться, возможно, даже дорастут до уровня киинтов, а какие-то вернутся к первобытному варварству. Но кто-нибудь наверняка останется, чтобы принять послание и помочь.

– Ты неисправимый оптимист.

Они спустились до девятой палубы и обнаружили, что дверной проем закрыт композитом.

– Странно, – датавизировал Роман. – Если там нет ни помещений, ни переходов, зачем вообще нужен дверной проем?

– Это изменение могло быть сделано после катастрофы.

– Возможно. Но для чего блокировать внутренние секции?

– Представления не имею. Ты хочешь еще спуститься?

– Конечно. Я настолько оптимист, что верю в призраков, таящихся в подвале.

– Напрасно ты так говоришь.

Десятая палуба тоже оказалась заблокирована.

– Мои ноги выдержат еще один уровень, – датавизировала Вэй. – Потом я возвращаюсь.

Одиннадцатая палуба встретила их дверью. Это была первая закрытая дверь на корабле.

Вэй вложила пальцы в выемку, и композит разошелся. Она осторожно шагнула внутрь и при помощи сенсоров сделала круговой обзор.

– Черт побери. Надо вызвать Маркуса.

Девятая и десятая палубы когда-то были попросту демонтированы, чтобы построить огромный зал. С уровня пола, глядя наверх, Маркус мог видеть в стене очертания проемов лестничных клеток. Если судить по стандартам ксеносов, то это был их храм. Единственный алтарь находился в центре. Тороид из какого-то тусклого металлического материала диаметром восемь метров, с внутренним отверстием в пять метров. Окружающий его воздух испускал слабое фиолетовое сияние. Сам тороид лежал на пяти угольно-черных изогнутых опорах высотой четыре метра.

– Позиция выбрана не случайно, – датавизировала Вэй. – Они поместили его почти в самом центре обломка корабля, где безопаснее всего.

– Согласна, – ответила Катерина. – Вероятно, это сооружение имело большое значение. После крушения корабля никто не станет тратить силы и ресурсы на второстепенные задачи.

– Что бы это ни было, – продолжил обсуждение Шац, – оно потребляет огромное количество энергии. – Он обходил тороид с опущенным к самому полу сенсорным блоком, держась на почтительном расстоянии. – К каждой из опор подведен силовой кабель.

– От него есть излучение в каком-нибудь спектре? – спросил Маркус.

– Только видимый свет, уходящий в ультрафиолетовое излучение. Кроме этого, сооружение можно считать инертным. Но энергия все же должна куда-то уходить.

– Ладно.

Маркус подошел к опоре и активировал сканер своего скафандра. Внутреннее отверстие тороида застилала серая дымка, словно там затвердело облачко тумана. Осторожный шаг вперед вызвал странное явление: как будто на жидкость в полукружных каналах его внутреннего уха подействовала приливообразующая сила. Ноги заскользили вперед и вверх. Он рванулся назад и едва не упал. Хорг и Карл вовремя его поддержали.

– Под ним нет искусственной гравитации, – датавизировал он. – Но вокруг существует какое-то притяжение. – Он помолчал. – Нет, не так. Меня словно толкнуло.