Второй шанс в Эдене

– Вы просили разрешения на встречу, чтобы научиться пользоваться сродственной связью, – резко вмешалась Хой Инь. – Вы злоупотребляете гостеприимством, шеф Парфитт.

– Терпение. – Винг-Цит-Чонг, не переставая мягко улыбаться, поднял руку. – Шеф Парфитт должен делать свое дело. Мы поможем ему, насколько это в наших силах, и так почтим память Пенни Маокавиц.

Хой Инь ссутулилась в своем кресле. Для приверженца рационального мышления она была на удивление раздражительной.

– Я не принимал активного участия в действиях группы Бостон, – начал Винг-Цит-Чонг. – Как вы сами видите, шеф Парфитт, я уже не столь крепок, как прежде. Я предпочел посвятить оставшееся время Эдену, Палладе и теперь Арарату. Они еще нуждаются в заботе – в интеллектуальном отношении они пока остаются детьми. Меня, конечно, приглашали стать членом Бостона и не один раз. Я отказался, поскольку не желаю унижаться до положения бессмысленного символа. Бостон проводит свою кампанию в области, которую я называю материальной ареной: кто чем владеет, кто имеет право издавать законы. Я не отрицаю значения экономики и их стремления к национальному самоопределению, но эти вопросы должны рассматриваться в контексте общей реальности. Люди Эдена уже создали и контролируют промышленные мощности на орбите Юпитера. Что есть, то есть. Все остальное – это бухгалтерия, избранная арена соревнований для тех, кто возглавляет движение. ЮКЭК и Бостон – это две армии счетоводов, ведущие войну в правлениях.

– Буря в стакане воды, – сказал я.

Винг-Цит-Чонг негромко рассмеялся.

– Вы интересный человек, шеф Парфитт. Вы видите больше, чем хотите показать. Если в ходе расследования у вас возникнут еще вопросы, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне. Теперь у вас для этого достаточно знаний.

– Я так и сделаю. И еще раз благодарю вас.

Мы с Хой Инь поднялись одновременно. Она некоторое время суетилась вокруг Винг-Цит-Чонга, поправляя плед на его коленях и разглаживая шелковый жакет. Я смотрел на озеро. В дальнем его конце виднелся небольшой водопад, над его струей мерцали радуги. Лебеди куда-то спрятались. Когда я обернулся, Хой Инь уже толкала коляску через дверь в дом. Я никак не мог понять эту женщину.

Я проехал полпути к городу, а потом свернул с дороги и остановил джип. Подсознательное действие. Хотя я был в курсе, что этой дорогой никто не пользуется, да и в окружающем парке тоже никто не гуляет. Осознав свой поступок, я озадаченно тряхнул головой. Потом закрыл глаза и поудобнее устроился на сиденье. Я понял, что должен был это сделать в тот самый момент, когда получил известие об убийстве Маокавиц.

– Эден?

– Да, шеф Парфитт?

– Покажи мне свои воспоминания о смерти Пенни Маокавиц.

Это была совокупность воспоминаний, собранных сенситивными клетками вокруг озера Линкольна – с выступов искусственных прибрежных скал, небольших, обрамленных полипом бухточек, обладающих сродственной связью птиц и полевых мышей, даже гладких камней, беспорядочно выступавших из-под почвы. Эден скомпоновал все точки обзора, и я, словно бесплотный призрак, воспарил рядом с совершающей утреннюю прогулку Пенни Маокавиц.