Второй сын. Том 3

Эрвин с энтузиазмом принялся за новые эксперименты. Сначала было сложно перебороть себя, собственные привычки — ощущая чужие эмоции, юноша привычно брал одного из кроликов под контроль, а потом сам себя одергивал. Потому что это было вовсе не то, что нужно. Но переборов собственные привычки, легче не стало. Потому что непонятно было, куда вообще дальше двигаться. Как должно работать то, что он придумал? И, самое обидное, непонятно будет ли вообще? Или он тратит время попусту, погружаясь в собственные фантазии…

После очередной, сколько-то-там-тысячной неудачной попытки Эрвин разозлился. Разозлился так, что умудрился шибануть собственной яростью сразу на всех грызунов вокруг, даже вложив в это некоторое количество энергии. А понял это, потому что кролики, еще недавно мирно занимавшиеся своими делами, дружно разбежались по углам и кучам хлама. Да и их эмоции резко изменились — со спокойствия до панического страха. Притом моментально, и сразу всех. И это учитывая, что физически юноша в тот момент ничего не сделал — даже не шевельнулся, так что источник испуга ушастых был очевиден.

— Та-а-ак! А вот это уже интересно…

К концу этого дня кролики стали не просто испуганные — они до смерти боялись Эрвина из-за его экспериментов, которые наконец-то дали хоть какой-то эффект. Правда, пока не тот, на который рассчитывал юноша.

На следующее утро Эрвин вернулся в сарай. Стоило ему открыть дверь, как испуганные зверьки громко разбежались по своим убежищам.

— Вижу, вы меня очень рады видеть. А я, между прочим, принес вам поесть!

Юноша насыпал корм, налил свежей воды. Но кролики и не подумали подходить к нему.

Эрвин привычно смахнул мелкий мусор с невысокого ящика у стены, и уселся на него поудобнее, концентрируясь. Ярость, злость — простые эмоции. Легко распалить себя на это. А вот что делать с более сложным воздействием, которое должно сделать невидимым в глазах других? Как оно вообще должно выглядеть, ощущаться? Оставалось только подбирать экспериментально. Благо, по крайней мере, успех будет понятен сразу — зверьки должны начать себя вести естественно, а не так, как сейчас.

Несколько дней спустя юноша, привычно сидя на одном месте в сарае, с удовлетворением наблюдал за копошившимися у его ног кроликами. Теми самыми, которых он лично запугал полуобморочного состояния. Ключ к нужному состоянию подобрался даже быстрее, чем Эрвин ожидал. Банальное желание быть незаметным, усиленное энергией, и совмещенное с неким воздействием, уже отработанным на ярости (и которое толком даже сам юноша не мог себе внятно объяснить).

Эрвин встал с ящика, и шагнул вперед. Присел перед ближайшим зверьком, и отвесил слабенький щелбан прямо в лоб. Кролик встрепенулся, испуганно сбежав в сторону. Однако, пробежав несколько метров, он недоуменно замер, водя по сторонам глазами и прислушиваясь. После чего неуверенно принялся возвращаться к еде, так и не поняв, что его потревожило. Эрвина он точно не видел, и не слышал. Но стоило снять воздействие — как с громким топотом все кролики дружно разбежались, оставляя за собой свои испражнения.

— Да… хорошо же я запугал вас, — невольно усмехнулся юноша. А затем вышел из сарая. Самый важный этап можно считать успешным. Получалось, что действительно можно массово воздействовать на других, и это не просто фантазии!

Переодевшись, Эрвин отправился на улицу, гулять по Штольпену. Но, конечно, не просто так, а совмещая с тренировкой нового навыка. Уже немного отработанный образ незаметности, сдобренный энергией, волной разошелся от юноши. И Эрвин продолжил идти. А навстречу чинно шла парочка. Пожилые мужчина и женщина, одетые довольно прилично — где-то на грани бедных аристократов, или очень-очень зажиточных горожан, не работающих собственными руками.

… — Я тебе точно говорю, это не просто так, — женщина продолжала «пилить» мозги, скорее всего супругу. — Это сучка Паула намеренно это сделала! А ты⁈ Почему ничего не сказал?

— Добрый день, — вежливо поздоровался Эрвин. — Ложитесь на землю, я вас сейчас буду убивать…

Ни на первое предложение, ни на второе, сказанное уже в порядке бреда и на кураже, пара никак не отреагировала. А продолжила свой путь. Очевидно, что они его не услышали — хотя произнесено было все достаточно громко, да и находились они в тот момент почти вплотную. «Незаметность», которую в качестве образа использовал Эрвин, похоже, полностью глушила восприятие относительно него. По идее, это включало и звук, и запах. Были сомнения насчет тактильного восприятия и вкуса… но такое юноша и не собирался проверять. Потому что не нужно.

— Любопытное состояние, — довольно ухмыльнулся Эрвин. — Что бы еще такого попробовать?

Очередного прохожего — мускулистого мужчины, в засаленной, явно рабочей одежде ждал сюрприз. Когда он поравнялся с Эрвином, юноша ударил кулаком об деревянный забор рядом с ними.

Кррак! — с неприятным деревянным хрустом штакетина сломалась пополам.