Второй, третий… последний – 2

— Дети, вскрывайте свои, — приказала она после осмотра свитка. Те исполнили немедленно, любопытство они уже едва сдерживали.

Все три техники отличались, особенно та, что была у Алекса. Такой нет нигде в этом мире: она учитывала наличие всех девяти чакр!

— Я не получила свой экземпляр, потому что у меня нет силы монстров? — голос фонил облегчением. После того, как Алекс использовал на ней кристалл, она опасалась того, что хоть и против воли, но встала на еретический путь. То, что колонна на неё не отреагировала, частично сняло её опасения. «Частично» потому что возможно эта колонна только для тех, кто на первом этапе. Для таких как она, вероятно, есть своё хранилище, ведь техники отличаются, что очень логично. Иначе как объяснить игнорирование явно «звериной» техники призрачных когтей?

Другая колонна не нашлась ни в этот день, ни на следующий.

Морозная Ночь отобрала свитки у брата и сестры Бао, что было скорее символическим жестом — они так же как и большинство, хоть и не все практики, обладали практически абсолютной памятью.

Естественно, практиковать это искусство им запретили. Да они и сами не рвались к этому. Фрески на стенах намекали, что ничего хорошего не выйдет из таких практик. Мало кто готов обменять человеческую внешность на прорыв ко второму этапу. А все практики на фресках имели то или иное физическое отклонение. Бао Лай-Га до сих помнила тот шок, в который впала, когда у неё выросли рыбьи щитки на голове, шее и плечах.

Потерять контроль над способностью прятать это уродство ей не хотелось, ровно как и её братцу.

— Забирай. Внимательно всё просмотри, а потом расскажешь, какие идеи тебя посетили, — Морозная Ночь отдала свитки детей Алексу. — Ребятам ничего не рассказывай, пока не обсудишь со мной.

— Да чего тут обсуждать-то? — Алекс бегло взглянул на два свитка. — И так всё видно: в технике секты Горного Ручья промывка энергетики организма заканчивается пупочной чакрой, а наши — в тех, которые открыты с помощью ядер монстров. Только всем, почему-то предложены разные варианты.

— Дай догадаюсь: в твоём акцент на глаза?

— Не то чтобы акцент. Предлагается считать их придатком к «третьему глазу» и промывать совместно, как единое целое.

— А у детей?

— Вот тут странно. Они же одинаковые с точки зрения мутаций и количества открытых чакр.

— Была разница. Они открывали их в разной последовательности.

Алекс припомнил, что когда они ещё шли по приграничному лесу в секту, то он обратил внимание, что Морозная Ночь направила по разным путям.

— Получается, хоть результат и похож, но не одинаков. Если отмести вариант, что это хранилище и там просто нет двух одинаковых методик, потому выдавалось наиболее подходящая, — Алекс вопросительно взглянул на Морозную Ночь. Она же знает как у них в секте выдают свитки из библиотеки?

Та помотала головой, а он продолжил:

— Может ещё быть, что поглощённые ядра не равны. В одном больше мутагена, в другом — меньше.

— Мута- что? — не поняла Морозная Ночь сл о ва на чуждом языке. Она в принципе не смогла бы, наверное, произнести такое сочетание звуков. Оно не менее чуждо для неё, чем речь аборигенов для Алекса. Язык местных певучий, тональный, но не слишком ритмичный, с необычными для уха европейца звуками. Слова русского для них слишком жёсткие, примерно как если бы мы попытались изобразить работу отбойного молотка.

— Ну, загрязнений, наверное, — сложно подобрать аналогию для тех, кто не понимает теории эволюции и не имеет представлений о генетике. — Внешнее воздействие, вызывающее изменения, противные природе.

— Бессмертная Сущность?

— Пожалуй, скорее наоборот, — не принял версию мужчина. Это та грязь, которая забивает каналы и узлы при поглощении ядер.

— Но она же вызывает необратимые изменения?

— В необратимости я не уверен. Смогли же мы ослабить эффект? Возможно, есть способ и полностью его нивелировать, — поделился экспериментатор. — Мы убрали самое грубое из каналов, а, должно быть, что-то осталось в самой плоти.

— Изучай. Обсудим. Пока одни версии. Нужна конкретика.