Второй, третий… последний – 2

Между прочим, о «своём угле» Алекс периодически думает. Только вот не хочет возвращаться к обычной жизни. Взять, например, того артефактора, хозяина лавки. У него четвёртый уровень, но он уже довольно стар. Некогда ему заниматься практикой, работать надо. Скорее всего, поднялся до минимума, необходимого для работы, и на этом остановился. Из свитка артефактора Алекс знал, что почти все работы с материалами поддаются четырём открытым чакрам. Шедевров, вроде пространственного хранилища, не сделать, но, например, летающий меч — можно. А зачарованное оружие и подавно. Оно, кстати, и составляло большую часть товара в той лавке. Некоторые предметы просто шедевральны с точки зрения украшений и дизайна. Да и свойства неплохи. Для города смертных.

— Эй, с дороги! — рявкнул голос позади, и, не дожидаясь реакции, кричавший саданул Алекса по спине кнутом.

И потом находятся некоторые, спрашивают: «А чего ты ходишь как оборванец?». А что делать, если одежда постоянно портится? Вот, опять рубаху рассекли! Кожа-то, понятное дело, даже не покраснеет.

Алекс не стал отходить и твари, которых он давно уже назвал «сиватериями» за сходство с предками жирафов, налетели на него всей мощью более чем двухметрового роста. Случилась свалка, животные, запряжённые в повозку запнулись о человека-кочку и падая, перевернули повозку.

— Конечно! Гуляем! Рубаху окончательно дорвали! — проворчал Алекс и отыскал взглядом возницу. Он его сразу опознал по кнуту, сжатому в ручонке. Тщедушный мужичок с жидкой бородкой и бегающими глазками. Он старался не смотреть на приближающегося к нему практика, отводил взгляд. Смертный об уровне судил по косвенным признакам, а не наблюдая энергетику. И если первый признак — одежда — сказал ему о позорном статусе, то перевёрнутая повозка намекала, что сейчас будут убивать.

— Простите, господин! Я вас не признал! — лепетал он, перемежая извинения со стонами. Видимо, сломал ребро: держался за бок.

— Деньги у тебя есть? Ты должен заплатить за испорченную рубаху, — Алекс приподнял его одной рукой, в то же время другой приподнимал повозку, прижавшую ногу.

От этого зрелища возница побледнел ещё больше:

— Вот, господин! Это всё, что у меня есть! — протянул человечек слиток серебра. — Этого хватит на рубаху, — взгляд его забегал и он дополнил: — На такую, какая была у вас.

Алекс призадумался: в средние века не зря носили всякие уродливые шляпы и туфли с такими длинными носами, что их нужно было привязывать к ноге. Это всё — показатели статуса, чтобы вот таких казусов не случалось. В общем-то Алекс и сам частично виноват. Выглядел бы как практик, и относились бы как к мастеру при первой встрече.

— Эй, а чего это из повозки никто не выходит? — спросил Алекс, не сразу отметивший такую несуразность. По закону жанра этот тип должен выскочить, начать пугать своей семьёй, дядей-отцом-братом, уже достигшим чего-то там. А тут — тишина.

— Молодой господин Зелёной семьи травмирован и едва может говорить. Он был отравлен в диких краях, и с каждым днём ему становится всё хуже. Мы как раз ехали к целителю!

Алекс обошёл повозку и чуть поднатужившись, поставил её на колёса. Если бы не звери в упряжке, справится было бы легче.

— Замрите, — приказал он животным, отвязал привязь, поставил повозку. Упряжь устроена не так, как показывают в исторических фильмах на Земле. Нет никаких деревянных мощных хомутов, вместо них кожаные кольца на шеях. Они связаны ремнями с одной оглоблей по центру. А военные и вовсе цепляют оглоблю с поперечной перекладиной прямо к лукам сёдел, частенько не вылезая из них. Есть специальные конструкции, чтобы не мешали и быстро отделялись (правда, никто не заморачивается — перерубают ремни и рвутся в бой).

— Вольно, — опять позволил сиватериям двигаться.

Осмотрелся: никто не обратил внимания.

Заглянул в повозку и замер, слегка отрыв рот: этого мужчину он знал! Первый практик, встреченный в новом мире. Капитан летающего корабля!

«По-хорошему, надо бы ему свернуть шею, он ведь видел сияние над головами детей и моей, — думал Алекс, — поэтому знает об еретической культивации. Только вот не убийца я! Морозная Ночь и даже Бао Лай не колебались бы не секунды, а я вряд ли смогу вот так просто лишить человека жизни… О! Да он и сам помрёт через день два!»