Второй удар гонга. Врата судьбы

— Я это знаю, — заметил мистер Робинсон. — Да, все это мне знакомо. Электрики, ползающие под полом. Дырки, которые они в нем проделывают и в которые вы проваливаетесь, и…

— Те люди, которые продали нам дом, хотели избавиться от некоторых книг. Детских книг и всякого такого. Знаете, Хенти и ему подобные.

— Знаю. Хенти я помню еще по своей юности.

— И вот в одной книге, которую перечитывала моя жена, мы обнаружили подчеркнутые слова. То есть скорее были подчеркнуты буквы, которые, если выписать их отдельно, складывались в предложение. И вот… то, что я собираюсь вам сказать, прозвучит достаточно глупо…

— Это уже кое-что, — вставил мистер Робинсон. — Если вещь звучит глупо, то я обязательно должен услышать ее.

— Так вот, там было написано: Мэри Джордан не умерла своей смертью. Это должен быть один из нас.

— Очень, очень интересно, — заинтересовался мистер Робинсон. — Никогда в жизни не встречал подобного. Именно так и написано? Мэри Джордан не умерла своей смертью? И кто же это написал? Это вы выяснили?

— Скорее всего, мальчик школьного возраста. По фамилии Паркинсон. Мы полагаем, что он был один из тех Паркинсонов, которые когда-то жили в доме. По крайней мере, он похоронен на церковной земле.

— Паркинсон, — произнес мистер Робинсон. — Подождите минутку… Дайте подумать. Паркинсон — да, такое имя звучало в связи с какими-то делами, но иногда трудно бывает вспомнить, кто, что и почему…

— И нам очень захотелось узнать, кто же такая эта Мэри Джордан.

— Потому что она умерла не своей смертью? Да, думаю, что это очень похоже на вас. Выглядит все очень странно… Так что же вы о ней узнали?

— Абсолютно ничего, — ответил Томми. — Кажется, что ее никто не помнит и ничего о ней не рассказывает. Правда, кто-то все-таки сказал, что она была, как это теперь называется, компаньонкой или гувернанткой. Что-то похожее на это. Больше никто ничего не помнит. То ли мадмазель, то ли фройлен — так нам сказали. Понимаете, все это очень сложно.

— И она умерла — а от чего она умерла?

— Кто-то вместе со шпинатом принес из огорода листья наперстянки — принес случайно, — и они их съели. Заметьте, что такая смерть вряд ли вызвала бы какие-то подозрения.

— Согласен, — подтвердил мистер Робинсон. — Доза слишком мала. Но если после этого поместить сильную дозу алкалоида дигиталиса в кофе, а потом убедиться, что Мэри Джордан этот кофе выпила, или поместить то же вещество в коктейль перед обедом, то все будет выглядеть как случайное отравление. Несчастный случай. Но Александра Паркера, или как там звали этого мальчика, провести не удалось? У него были другие объяснения, правильно? Что-то еще, Бересфорд? Когда это случилось? Во время Первой или Второй мировой войны или еще до этого?

— До этого. Среди старого населения нашей деревни бытует мнение, что она была немецкой шпионкой.

— Я помню тот случай — это была большая сенсация. Любой немец, который работал в Англии до тысяча девятьсот четырнадцатого года, априори считался немецким шпионом. Замешанный в это английский офицер был «вне всяких подозрений». Я всегда с подозрением отношусь к людям «вне всяких подозрений». Все это было так давно… Никто и не вспоминал об этом в последние годы. То есть я имею в виду, не так, как теперь иногда бывает — какие-то тайны раскрываются на потеху публике.

— Понятно, но все эти сведения довольно фрагментарны.

— Да. Именно так. То дело всегда связывали с тайной информацией о субмаринах, которая была похищена приблизительно в то же время. Что-то там еще было связано с авиационными секретами. Именно это и вызвало у публики повышенный интерес, как вы можете догадаться. Но там было еще много всего. Важная политическая составляющая, знаете ли. В это дело были замешаны многие известные политики. Знаете, о которых люди обычно говорят: «В этом парне есть настоящая чистота». «Настоящая чистота» для политика так же опасна, как «вне подозрений» для военного. Настоящая чистота, как же, — продолжал мистер Робинсон свой рассказ. — Хорошо помню это по последней войне. Некоторым как раз совсем не хватало той чистоты, которую им приписывали. Помню, один из них жил здесь неподалеку. И, по-моему, у него был дом на побережье. Собрал множество последователей, знаете ли, и все они как один превозносили Гитлера. Говорили, что наш единственный шанс — это договориться с ним. Этот парень производил впечатление благородного человека, и некоторые из его идей были не так плохи. Был сдвинут на желании покончить с бедностью, несправедливостью и другими трудностями. Вот так. Дул в фашистскую трубу и не называл это фашизмом. Так же было и в Испании, знаете ли. С Франко и со всеми остальными. Ну и, конечно, со стариной Муссолини. Да. Перед войной всегда возникает масса подводных течений. Но они никогда не выходили на поверхность, и поэтому мало кто об этом знает.