Второй выстрел

— Все нормально, спасибо, — откликнулась я. Вежливость давалась мне через силу. Вряд ли Лукас специально обращался ко мне в покровительственном тоне, но Симона представила меня скорее как наемного помощника, нежели как равную, и помимо гордости у меня пока не было причин разубеждать его в этом. Взгляд Грега встретился с моим в зеркале заднего вида, и я заметила, как сморщились гусиные лапки вокруг его глаз, когда он мне улыбнулся. Я не могла видеть остальную часть его лица, но до сих пор не заметила какой-либо фальши в его поведении, как бы придирчиво ни выискивала признаки подставы.

Мы неслись в новеньком «ренджровере» прочь из штата Массачусетс по направлению к Нью-Хэмпширу по девяносто пятой федеральной автостраде. Симона сидела спереди рядом с Лукасом, а мы с Эллой на заднем сиденье. Наш багаж — включая гигантского медведя со злобным оскалом — был свален сзади.

Только накануне Грег Лукас представился Симоне в вестибюле отеля «Бостон-Харбор», и — по моему мнению, по крайней мере — было слишком рано куда-то с ним отправляться. Однако когда я попыталась убедить в этом Симону, дело кончилось очередной перепалкой.

Сначала ей не понравилось, что я не дала ей пригласить Лукаса в номер, предложив побеседовать на более нейтральной территории. Он был несколько удивлен моим холодным приемом, но вполне спокойно согласился на этот вариант. Мы оставили Лукаса внизу, попросив его занять столик в кафе «Интрига», а я тем временем повела Симону наверх, якобы затем, чтобы снять куртки и переобуть Эллу, но главным образом для того, чтобы остаться с Симоной наедине и призвать ее к осторожности.

Мои предостережения, мягко говоря, не совпадали с тем, что Симона хотела услышать.

— Ой, ради бога, Чарли! — возразила она с блеском в глазах, который мне совсем не понравился. Ее всю лихорадило от возбуждения, чуть разбавленного страхом. — Зачем ему притворяться моим отцом, если на самом деле он мне чужой?

Я могла придумать пару миллионов веских причин, но не стала их озвучивать. Возможно, Симона поняла все сама, потому что вздохнула, не дожидаясь моего ответа, и сказала:

— Ну хорошо, я буду осторожна, но ты себе представить не можешь, как долго я этого ждала и как мечтала об этой встрече.

— Знаю, — мягко согласилась я, — но именно поэтому тебе не стоит сейчас делать резких движений. С тех пор, как ты видела отца в последний раз, прошло двадцать пять лет. Ты сама призналась, что не можешь толком вспомнить его лица, и в армии у него точно не могло быть этой бородки. Значит, Лукас наверняка ждет, что ты станешь задавать вопросы и проявишь некоторое недоверие. Любой на твоем месте повел бы себя так же. И уж чего совсем не стоит сейчас делать — так это сообщать ему о твоем выигрыше. Я бы не стала упоминать об этом обстоятельстве некоторое время — по крайней мере, пока ты не убедишься, что ему можно доверять.

Симона помолчала некоторое время, затем кивнула.

— Хорошо, Чарли, — смягчилась она, хотя ее челюсть все еще была упрямо сжата. — Но он вроде не похож на тех, кто питается в бесплатных столовых, тебе не кажется? И именно для этого мы сюда и приехали, верно? Для того, чтобы я нашла отца и поговорила с ним. А теперь я его нашла — ну, возможно, нашла, — допустила она, когда я открыла рот, чтобы возразить. — Слушай, если я не узнаю его получше и не выясню этот вопрос наверняка, мы с тем же успехом можем отправляться домой.

Я пожала плечами.

— Ну ладно, Симона, — сдалась я. — Просто будь осторожна, хорошо?

Она улыбнулась — слишком быстро и слишком оживленно.

— Я и так осторожна, — сказала она. — У меня же есть ты, правда?

Внизу в кафе Лукас поднялся, когда мы подошли к выбранному им столику у камина в дальнем конце зала, что напомнило мне о старомодных манерах банкира Харрингтона. Лукас снял пиджак, оставшись в водолазке из какой-то хорошей шерсти — вполне возможно, из кашемира. Он был довольно стройным, если не считать мощного торса, несколько сглаживавшего намечающееся брюшко, и выглядел уверенным в себе, успешным человеком.

Подойдя к нему, Симона поколебалась несколько секунд, словно не могла решить, поцеловать ли его в щеку или пожать руку. Грег взял инициативу на себя: положил руки Симоне на плечи, слегка откинувшись назад и склонив голову набок, как будто любовался произведением искусства.

— Так, значит, ты действительно моя маленькая принцесса, только теперь уже совсем взрослая, — пробормотал он с улыбкой. Акцент Лукаса представлял собой странную смесь американских интонаций, наложенных поверх чего-то британского, провинциального. Напоминало ливерпульский выговор, только все острые углы были сглажены, как галька на пляже.

Симона робко улыбнулась в ответ, в ее глазах стояли слезы. Пару секунд она от волнения не могла выговорить ни слова. Лукас сжал ее плечи успокаивающим жестом и обратился ко мне.

— А это у нас кто? — спросил он дружелюбно, непринужденно.

— Меня зовут Чарли Фокс. — Я протянула руку, чтобы уберечь собственные плечи от подобного обхождения. — Я присматриваю за…