Второй выстрел

— Олечка сперва с ними посидела, с гостями-то, — продолжала тетка. — Чаю попили, даже поговорили о чем-то — я уж обрадовалась. Потом она встала и говорит: пойду отдохну — и ушла к себе. Тут я смотрю: батюшки, кот! Вскочил в окно — и под диван. А следом и ваши прибежали…

Тут, как я понял, начался настоящий сумасшедший дом. Подлый кот, воспользовавшись понятной сумятицей, которую вызвало появление матери, успел выскочить из-под дивана и куда-то перепрятаться. Все прониклись этой проблемой, повскакали с мест и начали носиться по всему дому, заглядывая под шкафы и кровати. Представляю, как ошалела Ольга, которая не знала даже, что происходит! Потом она, как выяснилось, сама приняла участие в поисках — больше того, она-то кота и поймала. А что это значило? Это значило, что какое-то время ее не было в комнате. В сущности, эта идиотская петрушка с котом делала все дальнейшие расспросы бессмысленными. Если все носились по дому, как психи, то ясно, что любой мог случайно услышать Ольгины слова и «принять меры». Быстро же эта личность сориентировалась!

Кота в конце концов поймали, после чего мои благополучно отбыли восвояси. Гости посидели еще немного.

— Ушли все вместе? — поинтересовался я неизвестно зачем — ну что могла мне дать эта информация?

— Нет, — ответила Леля, припоминая. — Андрей ушел сразу после ваших — ну может, минут через пять. Гоша с доктором еще посидели, а потом вместе ушли. А Матвей еще остался — посуду мыл. А мрачный был — с ума сойти! Я уж думала: лучше б он ушел, а я сама помою. Чего там мыть — одни чашки!

«Так! — мелькнуло у меня в голове. — Мрачный и мыл посуду! Мрачный — и посуда! Это уже кое-что!»

— А доктор, Глинка этот, Олечку посмотреть хотел, — задумчиво продолжала тетка. — А она — ни в какую. Нет, и все тут. Я здорова — чего меня смотреть. А лекарство взяла. Он ей лекарство принес…

Я прямо-таки подпрыгнул.

— Какое лекарство?

— Не знаю, — тетка пожала плечами. — Может, успокоительное?.. Я-то, дура, свое снотворное ей давала, а она, должно быть, копила… — она вытащила платок и отвернулась.

«Стоп! — подумал я. — Что-то здесь не то… Ольга жаловалась, что дуреет от Лелиного снотворного. Значит, она его не копила, а принимала. Может, притворялась? Но зачем? Непохоже…» Дальше, по идее, следовали вопросы технического свойства: теткино ли снотворное привело к летальному исходу или какое-то другое? Было ли оно растворено в стакане, и куда подевался этот стакан (вымыл Матвей?)? Но все это было уже не к тетке. Это должен был выяснить по своим каналам Мышкин — если бы у него была такая возможность. Но возможности не было.

Я, как мог, постарался утешить несчастную Лелю, уверяя, что ее вины тут нет, что она, конечно, хотела, как лучше, кто же мог знать — и все в таком роде, как та ее подруга на похоронах. Она скорбно кивала, постепенно успокаиваясь, мы еще немного поговорили о том о сем, она сказала, что переезжает в город, я пообещал, что как-нибудь к ней зайду, и распрощался.

Непосредственное задание Мышкина, таким образом, было выполнено. Может, конечно, было бы лучше не расспрашивать самому, а, как он выразился, подготовить почву для его появления… Не исключено, что он смог бы узнать больше и заметил бы то, что я мог упустить. Я решил так: если он сочтет, что я недоработал, то мы просто возьмем и придем к ней вместе. На данный момент от меня больше ничего не требовалось. Однако беда была в том, что меня самого уже понесло. Ведь кто-то из них, из этих четырех… Джефа, по-видимому, можно было исключить. Во всяком случае, телефонного разговора он, безусловно, не слышал — если, конечно, опять-таки не прокрался тайком. С другой стороны, с чего бы это ему, собравшись в гости, красться тайком, а не идти через парадную дверь? Что же касается тех четырех… Я рассуждал так: раз экспертиза для нас закрыта, то что остается? Остаются разговоры. С Лелей Мышкин, может, и перестраховался, она — простая душа, а вот эти четверо действительно вряд ли захотят с ним разговаривать. Почему я решил, что они захотят разговаривать со мной — неизвестно. Мне казалось, что у нас получится эдакий приятельский разговор — совсем не то, что разговор с милиционером… Все-таки эти дикие события сильно на меня подействовали, что-то такое во мне обнаружилось, чего я раньше и сам не знал. Какой-то азарт. Четыре подозреваемых! Всего четыре!.. Если, конечно, никто не прокрался с улицы, что очень сомнительно, и если кот не был заслан специально в качестве лазутчика. Последнюю мысль я, впрочем, с негодованием отверг.