Второй взгляд

Эта фраза всегда служила Россу сигналом к действию. В его обязанности входила установка различных электромагнитных устройств, видеокамер, инфракрасных термометров и тому подобного. Зарплата у него была чисто символическая, хотя и само шоу, и клиенты вроде нынешних приносили впечатляющий доход. Девять месяцев назад, на Хэллоуин, узнав о шоу Уорбертонов из «Лос-Анджелес таймс», Росс упросил Кёртиса принять его на работу. В отличие от Кёртиса и Мэйлин, сам он еще ни разу не видел призраков, но отчаянно этого хотел. Как надеялся Росс, особым чутьем на призраков можно заразиться, словно ветрянкой. И как следы от перенесенной ветрянки порой остаются на всю жизнь, так и способность видеть привидения сохранится у него навсегда.

– Думаю, мне стоит проверить чердак, – бросил Росс.

Он помедлил в дверях, ожидая, пока Ив О’Доннелл покажет ему путь.

– Я чувствую себя полной идиоткой, – призналась она, хотя Росс ни о чем ее не спрашивал. – В мои-то годы увидеть Каспера…[2]

– Привидение может слегка припугнуть – так, что вас оторопь возьмет, – но оно не причинит вам вреда, – улыбнулся Росс.

– О, я знаю, она не станет этого делать.

– Она?

Ив помолчала, явно пребывая в нерешительности.

– Мой муж считает, что мы не должны вам рассказывать слишком много, – наконец произнесла она. – Говорит, если вы хоть какую-нибудь мелочь выясните сами, мы поймем, на что вы способны. Но я чувствую, что должна вам сказать… – Она вздрогнула, бросив взгляд на узкую лестницу. – Моя младшая сестра умерла совсем маленькой, когда мне было семь лет. И иногда мне кажется… Как вы думаете, все это может иметь отношение к ней?

– Не знаю, – пожал плечами Росс, жалея, что не может дать ей более конкретный ответ, поделиться собственным опытом. – Сюда? – спросил он, заметив маленькую дверь наверху.

Ив кивнула и пропустила его вперед. Росс открыл дверь. Видеокамера, которую он вчера установил на окне снаружи, наблюдала за ними, как глаз циклопа. Ив обхватила себя за плечи:

– Когда поднимаюсь сюда, меня всегда пробирает дрожь.

Росс передвинул несколько ящиков, чтобы на пленке не осталось случайных теней.

– По словам Кёртиса, есть только один способ все выяснить. Надо делать то, что подсказывают ваши чувства. – Заметив, как на полу что-то поблескивает, Росс опустился на колени и подобрал несколько мелких монет. – Шесть центов, – усмехнулся он. – Проделки призрака, я так понимаю?

– Да, иногда она это делает, – пробормотала Ив, направляясь к двери. – Оставляет нам мелочь.

– Вы имеете в виду привидение? – повернулся к ней Росс, но Ив уже спускалась по лестнице.

Росс глубоко вдохнул, плотно закрыл дверь и выключил свет. Маленький чердак погрузился в темноту. Росс встал так, чтобы оказаться вне обзора видеокамеры, и включил ее, пользуясь дистанционным пультом. Потом сфокусировал внимание на обступившей его темноте, ощущая, как она давит на грудь и на колени. Именно так учил его Кёртис Уорбертон. Росс напрягал свои органы чувств все сильнее и сильнее. Наконец тонкий ледок недоверия растаял, и пространство вокруг ожило. «Должно быть, момент настал, – мелькнуло у него в голове. – Наверное, когда дух приближается, ты ощущаешь, как к горлу подкатывает ком».

Откуда-то слева донесся шорох шагов и затем звон монет, упавших на пол, – звук, который невозможно перепутать с каким-либо другим. Росс включил фонарь и осветил пол около собственных ботинок. Еще три мелкие монетки.

– Эйми? – прошептал он в пустоту. – Это ты?

Комтусук, городок в штате Вермонт, имел естественные границы: с одной стороны – озеро Шамплейн, с другой – скалы, окружавшие гранитную каменоломню, где работала половина жителей города. Далее тянулась гряда холмов, за которыми раскинулся Берлингтон. На стене церкви, возвышавшейся на центральной площади городка, красовался почетный знак, сообщавший, что в 1994 году Комтусук был признан самым красивым городом в штате. Вполне заслуженное звание. Бывали дни, когда, глядя на деревья, полыхавшие всеми красками осени, от золотистого янтаря до яркого рубина, Илай Рочерт ощущал, как у него захватывает дыхание от восторга.

Комтусук, который ежегодно посещали полчища туристов, был родным домом для Илая. Он здесь родился и надеялся провести в этом городе всю оставшуюся жизнь. Разумеется, будучи одним из двоих местных офицеров полиции, он знал: Комтусук, каким его видят туристы, – иллюзия. Илай давно уже понял: люди, как правило, не в состоянии разглядеть того, что скрыто за красивой упаковкой.

Совершая ночной патрульный объезд, он двигался по улице, ведущей к городскому кладбищу. В небе сияла луна, круглая и желтая, как глаз ястреба. Хотя стекла были опущены, в машину не проникало даже малейшего ветерка. Короткие черные волосы офицера взмокли от пота. Пес Илая, здоровенный бладхаунд по кличке Ватсон, тяжело дышал, развалившись на соседнем сиденье.