Второй взгляд

— Сама понимаешь, это не так, — возразила Мередит. — Судьбу выдумали люди, чтобы объяснить то, что находится за пределами их понимания. Ты можешь считать, что Илай — мужчина твоей жизни и вы встретились по воле судьбы. Но если вы расстанетесь, ты моментально решишь, что судьба здесь ни при чем. Я десять лет пыталась найти человека, который ощущал бы мое присутствие в комнате, еще не успев меня увидеть. Но поиски оказались тщетными. Если не заниматься самообманом, придется откровенно признать, что в любовных делах мне не везет. Конечно, можно утешаться надеждой, что моя половинка по-прежнему где-то бродит, тоскуя обо мне, но наши жизненные пути до сих пор не пересеклись. Это гораздо романтичнее.

Шелби села.

— И все же, согласись, есть нечто, не поддающееся определению, и оно притягивает тебя именно к этому человеку, а не к другому. Нечто, подобное пробежавшему между вами электрическому разряду. Почему нам порой кажется, что мы всю жизнь знали человека, которого только что встретили?

— Это и называется любовью, — кивнула Мередит. — Любовь не поддается объяснениям. В отличие от судьбы.

Она подумала о призраке Лии, материализовавшемся на поляне.

— В жизни происходит много необъяснимого. Инстинкт самосохранения — самый сильный инстинкт всех живых существ, однако бывает, что один человек закрывает другого от пули своим телом. Иногда девчонка, мечтая о любви, записывает в своем тайном дневнике признание, которое должен сделать ей возлюбленный. И годы спустя, встретившись с ней, он — о чудо! — произносит именно эти слова.

— Ты веришь, что подобное случается в реальности?

— Не очень, — призналась Мередит. — Но все же надеюсь, что это возможно. В чем я действительно не сомневаюсь, так это в том, что человек находит свою любовь, потому что искал ее. А не потому, что встреча с любимым была предназначена ему судьбой.

— Надо же, Мередит! По-моему, ты тайный романтик! — засмеялась Шелби.

Снизу донесся звон дверного колокольчика. Шелби вскочила. Она взяла в каждую руку по туфле из разных пар и спросила:

— Какие лучше надеть, с каблуками или без?

— С точки зрения судьбы это не имеет ни малейшего значения, — изрекла Мередит.

Шелби, усмехнувшись, сунула ноги в туфли на высоком каблуке. Бросив придирчивый взгляд в зеркало, она побежала вниз по лестнице — открывать дверь. Мередит тоже спустилась.

Илай стоял на пороге, в руках у него была роза с раздвоенным стеблем, на котором красовалось два цветка — большой и маленький. Точно мать и дитя. Ради особого случая Илай надел темно-серый костюм и ослепительно-белую рубашку с малиновым галстуком.

— Ох, какой ты элегантный! — простонала Шелби.

— А ты… ты… сегодня ты выглядишь так, что… — Илай запнулся. — Просто слов не нахожу. Все слова, которые я приготовил, вылетели из головы, стоило увидеть тебя.

— Это все дофамин виноват, — сообщила Шелби.

— И все же как она выглядит? — уточнила Мередит. — Ослепительно? Умопомрачительно? Сногсшибательно?

— Нет, — сказал Илай. — Она выглядит моей.

Эз сделал еще глоток виски из бутылки, которую захватил с собой Росс. Они сидели рядом на складных стульях, принесенных из подсобки, и смотрели на звездопад.

— Мы оба знаем, что я должен сделать, — произнес Эз. — Я должен сказать тебе, чтобы ты уходил отсюда.

— Так скажите.

— Уходи.

— Вы же знаете, я не уйду, — хмыкнул Росс.

— Здесь полно динамита, — сообщил Эз. — По всему карьеру будут производиться взрывы. На рассвете компьютер запустит взрывное устройство. — Он искоса взглянул на Росса. — Надеюсь, ты не собираешься делать глупости?

— Глупости… — повторил Росс, словно пробуя это слово на вкус. — Глупости. Смотря что считать глупостями. Как по-вашему, тосковать по двум умершим женщинам — это глупо или нет?

— Дай-ка виски, — попросил Эз вместо ответа.

Росс передал ему бутылку, и старый индеец, размахнувшись, швырнул ее на дно карьера.

— Какого черта вы это сделали?! — возмутился Росс.

— Я сделал это ради твоей же пользы. — Эз медленно поднялся и сложил свой стул. — Сделай мне одолжение, покарауль здесь несколько минут, хорошо?

— А вы куда собрались?

— Покурить.

Старик зашагал вдоль ограды карьера.

— Вы же не курите! — крикнул ему вслед Росс, но Эз то ли не расслышал, то ли не счел нужным отвечать.

Росс встал и взглянул вниз, на осколки, в которые превратилась бутылка «Бушмилса». В лунном свете они поблескивали, как слюда.

— Черт, — пробормотал Росс и пнул камень.

Тот с грохотом полетел вниз, и Росс с удовольствием сбросил с обрыва еще один обломок. Оглядевшись по сторонам, он убедился, что Эза поблизости нет, и закурил сигарету. Окурок был тоже выброшен в карьер, он упал в шести дюймах от динамитной шашки и мирно догорел.

Росс устал вновь и вновь переживать события своей столь бедной радостями жизни. Как и Лия, он ощущал себя пленником собственного прошлого. Ему казалось, что он умер, потеряв Эйми. А когда он встретил женщину, ради которой стоило продолжать жить, выяснилось, что она оставила этот мир семьдесят лет назад.