Второй взгляд

Теперь, почти десять лет спустя, Мередит с горечью думала о том, что могла бы оправдаться перед этими людьми. Если бы у нее хватило смелости вернуться к ним и спросить, случалось ли им делать выбор, изменивший всю их жизнь. Если бы она могла привести их в свою лабораторию, показать пробирки, в которых здоровые эмбрионы ждут своего часа. Если бы она могла объяснить им, что не всякая завязь жизни способна распуститься. И порой, обрекая подобную завязь на уничтожение, поступаешь гуманно, а не жестоко.

Вместо этого Мередит выехала с парковки и направилась в сторону своего дома — туда, где ее дочь лежит на диване, сонная и вялая от психотропных препаратов. В час пик движение было напряженным, и Мередит ловко лавировала между машинами. Хотя на этом участке шоссе полагалось ехать со скоростью тридцать миль в час, Мередит безрассудно выжимала все шестьдесят пять, как будто, примчавшись домой как можно быстрее, она могла помочь Люси.

Росс сидел в приемном покое, разглядывая пациентов, входящих в автоматические двери. Всякий раз убеждаясь, что это не Лия, он облегченно вздыхал. Росс провел здесь два дня — достаточно долгий срок, чтобы завести дружбу с персоналом и убедиться, что женщина по имени Лия Бомонт (или Джейн Доу[7], если уж на то пошло) в больницу не поступала. Учитывая все обстоятельства, у него были основания для тревоги. Лия могла поранить себя сама. Ее мог изувечить муж.

Россу отчаянно хотелось поговорить с ней. Сказать, что ему не удается вспомнить, какой формы были у Эйми глаза. На первый взгляд, могло показаться странным, что он хочет сообщить об этом именно Лие. Но в течение восьми лет Росс видел лицо Эйми так ясно, словно она была рядом с ним. Ее миндалевидные светло-карие глаза, чуть приподнятые к вискам, взирали на него не отрываясь, он даже различал тень ресниц на ее бархатистых щеках. Лишь с той ночи, когда Лия прижалась губами к его уху, лицо Эйми стало расплываться в его воображении, сливаясь с лицом Лии.

Он переодевался по три раза на дню, и все равно его одежда пахла розами.

Ему хотелось поцеловать Лию.

Хотелось, и точка.

Росс понимал: счастливый сценарий здесь невозможен. Лия замужем, и он не намерен разбивать ее брак. Не такой он человек, чтобы ставить ее перед выбором. Но ему необходимо знать, что она цела и невредима. Он должен быть уверен, что она не сидит сейчас в своей ванной с бритвенным лезвием в руках, выбирая на запястье подходящее место.

К стойке регистратуры подошла женщина, тащившая за руку мальчишку.

— Я ищу одного пациента, — сказала она. — Его имя Росс Уэйкман.

Услышав голос Шелби, Росс подскочил как ошпаренный и окликнул сестру по имени.

Итан и Шелби обернулись одновременно.

— Росс! — закричала она и, просияв от радости, бросилась к нему.

Итан, следовавший за матерью по пятам, был в своем дневном прикиде, то есть закутан с головы до пят, чтобы уберечься от солнца. Открытую часть его лица покрывали красные пятна.

Шелби оглядела Росса, задержав обеспокоенный взгляд на его запястьях:

— Что случилось, Росс? Давно ты здесь? Господи, почему ты мне не позвонил?

Тут она заметила ожог, оставленный на его руке окурком. Росс увидел, как Шелби содрогнулась. Наверное, багровый воспаленный волдырь напомнил ей об Итане.

— Шел, как видишь, я жив и здоров.

— Тогда что ты делаешь в больнице?

— Кое-кого ищу. По моим предположениям, этот человек может сюда поступить.

— Но у тебя рана на руке!

— Пустяки. Случайно обжегся.

Слепому было ясно — Шелби ему не верила.

— Ты действительно здоров? Или меня обманываешь?

— Я — воплощенное здоровье.

— Тогда получай! — сказала Шелби и закатила брату оплеуху изо всей силы.

Наблюдая, как мотнулась голова Росса, Шелби испытала приступ острого наслаждения. То был единственный приятный момент за последние сорок восемь часов. Все это время Шелби не отходила от телефона, пытаясь найти людей, которые видели ее пропавшего брата или могут сообщить что-нибудь о его местонахождении. Но среди жителей Комтусука у Росса практически не было знакомых. Разумеется, Шелби позвонила в полицию и настояла, чтобы ее соединили с детективом Рочертом. Однако тот сказал, что заявление о пропаже человека можно подавать лишь в том случае, если он отсутствует более двух суток. Совершенно отчаявшись, Шелби решила вытащить из дома Итана в разгар дня. Посадив сына в машину, она принялась объезжать город, расспросила всех официантов в ресторане и даже добилась встречи с Родом ван Влитом. Судя по всему, он был последним, кто разговаривал с ее братом, и это было вчера в десять часов утра.

— Черт, Шел, это что, новый способ выражать радость? — расплылся в улыбке Росс.

— Ты еще смеешь ухмыляться, сукин ты сын! — завопила Шелби. — Да ты знаешь, что я чуть с ума не сошла! Сбилась с ног, разыскивая своего драгоценного братца, который не счел нужным позвонить мне и сообщить, где его черти носят!

— Мы даже заезжали под виадук! — похвалился Итан. — Там валялась мертвая чайка. Это было круто.

Шелби все еще не остыла, ей хотелось тряхнуть брата так сильно, чтобы у него пропала всякая охота улыбаться.