Второй

Я развожу руки, щелкая пальцами, привычно начинаю читать считалочки и мир вспыхивает совершенно другими красками. Я смотрю по сторонам и то что я вижу совершенно мне не нравится- почти все пространство заспоренно. Везде светятся черные пушинки совершенно не давно сформированных спор. Из живой энергетики — никого рядом, только чуть вдалеке отблескивает каким-то нездоровым коричневая аура в домике у охраны. — А мужик то законченный алкаш, — почему-то приходи в голову мысли, цвет у ауры соответствующий.

— Здесь совершенно пусто. — говорю я Второму. — Только споры. Светятся. Много.

Я показываю на засыпанное черным пухом пространство так- словно Второй может все видеть. Дорожка из спор- чуть мерцающая в серых сумерках ведет туда же куда и раньше к подземным гаражам. Мне начинает казаться что все повторяется по второму кругу. Словно этих нескольких дней и не было. Словно все с самого начала.

Но мы идем чуть дальше — вглубь, почти до самого тупика. Я сканирую пространство пропуская через себя столько света что у меня начинает болеть все тело. Руки ноги голова- все ноет крутит, мышцы сводит судорогой, я несколько раз останавливаюсь чтобы хоть чуть чуть прийти в себя, но дар не тушу. Время слишком дорого. Я успею еще отлежаться и отоспаться.

— Здесь- говорю я Второму показывая на дверь с неровно нарисованными зеленой краской цифрами 536.

— Что там? — переспрашивает он и я понимаю зачем. Ему надо знать спешить или уже не стоит…

— Тело. — говорю я. — Мертвое. Слишком слабая энергетика. Там только почти потухшие серые искорки с красными адреналиновыми всплесками — пустые абсолютно. — говорю совершенно монотонно без эмоций. Я не чувствую кто именно за дверью. Я вообще не хочу знаю кто именно там.

Второй подходит к двери гаража. Дергает. И как ни странно дверь открывается.

Я вижу крыло темной машины, тонированное стекло. За стеклом отблески. Заходим вовнутрь.

В гараже стоит синяя двухдверная Мазда устаревшей модели.

На переднем сидении сидит человек. Второй осторожно дергает ручку дверцы и…Бывают такие мгновения в жизни что ты сам готов отдать все что угодно только чтобы они никогда не случались.

Я вижу Уруса, откинувшего голову на подголовник. Его горло изодранно, такое чувство что шею резали тупым ножом, вся рубашка пропиталась кровью. Крови столько что даже под ноги на пол натекла лужа. Кровь уже застывшая темная. Второй осторожно двумя пальцами притрагивается к щеки и говорит мне. — Он уже холодный. Его убили похоже еще в начале ночи.

В гараже все в спорах. Машина вся в спорах. Больше в машине нет никого. И где искать Аленку не известно.

Я отхожу в сторону. Перед глазами до сих пор слишком бледное лицо Уруса. Я не верю. Я действительно не верю что он мертв. У него же свадьба через двадцать дней. Он же костюм купил и новые туфли, которые ему нещадно жали и он не знал что сделать чтобы успеть разносить до мероприятия. Что теперь говорить его невесте, пусть взбалмошной, но веселой и доброй девчонке, не чаявшей в своем Юрке души. Как ей это говорить?

Я сползая по стене сажусь просто на бетонный пол и закрываю лицо руками. Я действительно не понимаю что делать дальше. Мне хочется лишь одно- просто проснуться. Потому что на яву это все происходить не может. Это обычный кошмар.

Но сколько я раз себе говорил точно такие слова? Сколько раз надеялся на то что это сон. А в итоге надеждам никогда сбываться так и не удавалось. Я слушал как Второй разговаривает по телефону, как он зовет бригаду чистильщиков, как докладывает все Старику, как уточняет у аналитиков не удалось ли найти координаты Аленкиного телефона. Он не кричит, не ругается, он говорит слишком спокойно, слишком размеренно. И я не понимаю почему. Он что совершенно не растерян и не расстроен случившимся? Это что для него просто очередной этап работы, где все должно идти четко по плану и по инструкциям- осмотреться, доложить, сделать выводы, разобраться в ситуации, решить проблему. Без эмоций и чувств. Как каменный истукан.

Мне его реально не хочется видеть. Наверное за все время нашего знакомства я впервые хочу чтобы сейчас рядом был кто-то другой. Человек который бы не просто констатировал факты и собирал улики, а и тот кто бы мог поделится эмоциями.

— Отвезешь меня в Бункер? — прошу я него чуть позже. Уже после того как приехали оперативники, как осмотрели и забрали тело, уже после того как сняли отпечатки пальцев с авто и гаража, уже после того как продезинфицировали территорию.

— Почему не в Берлогу? — спрашивает он.

Я не знаю как ему объяснить что находится с ним под одной крышей сейчас просто не могу.

— Отвези меня в Бункер, — снова повторяю я.

Второй кивает в ответ. Я вижу как крепко сжимаются челюсти, как он стискивает кулаки, но ничего не говорит. Он разворачивается и идет к машине. Садится за руль, открывает дверь со стороны пассажирского сиденья и просто ждет когда я сяду в салон.

За все время по дороге в Бункер ни он ни я не произносим ни слова. Он высаживает меня на пороге Клиники, провожает ко входу и развернувшись уезжает, не оставаясь ни на минуту.

* * *