Второй

В те две недели, что они жили без отчима, Серега понял насколько они стали с матерью чужими людьми. Во всем- во взглядах на изменившуюся жизнь, в привычках и интересах…В воспоминаниях. Она молчала, ходила тенью по дому, куталась в теплый застиранный халат, почти ничего не ела. И перестала в последнюю неделю даже ходить на работу.

У Сереги уже не один раз мелькала мысль- собрать вещи и переселится в университетское общежитие- благо на счет койки можно было договориться достаточно легко.

Но отчим велел присматривать за мамой, вот Серега и присматривал. Готовил нехитрую еду, убирал в комнатах, пытался делать, что раньше делала мама.

Началось все с того момента, когда она поговорив по телефону, сказала что завтра надо идти на похороны бывшей сотрудницы и попросила Сережку сопровождать ее. Тот вначале просто отказался — не понимая как втиснуть в свой и так слишком плотный график бесполезное для него и такое тягостное мероприятие, но посмотрев на ссутулившуюся, сидящую с каким то странным не мигающим взглядом в уголке на кухне маму, отбросил все и согласился. Он помнил, как она так же сидела сутками, рассматривая никому невидимые картинки после смерти отца. И как долго пришлось ждать, что бы она вновь заметила хотя бы его.

Был конец мая. Одуряюще пахла цветущая возле дома черемуха. Мать в черном некрасивом бесформенном платье выглядела намного старше своих сорока пяти. Серега почему-то начал стесняться ее, и проходя через двор даже поотстал шагов на пять. Когда она зашла в арку между домами Сереге вдруг показалось что на плечах, на голове у нее накинут черный шарф, хотя он точно помнил, что она не брала никакой накидки.

Он покачал головой, прогоняя видение, и ускорив шаг догнал мать уже у такси.

На кладбище было почти пусто. Несколько женщин в темных нарядах, заплаканные, разговаривающие шепотом, пожилой мужчина- отец покойной, муж с маленьким ребенком, который все время плакал. Сережка ловил себя на мысли что вообще не понимает, как он очутился здесь и насколько чуждо ему это место. Он стоял всю церемонию рядом с матерью, поддерживал ее под локоть, но не чувствовал ничего. Ни жалости, ни печали, ни даже неуместног, но хоть какого-то любопытства. Вообще ничего. Он смотрел на стоящий на двух табуретах оббитый красной тканью гроб и думал только о том, когда все закончится. Время тянулось, как жевательная резинка. Казалось, что все люди и движутся и разговаривают слишком медленно, как в заколдованном сонном царстве.

Когда пришла очередь прощаться с покойной, мать потащила Сережу к самому гробу. Он попробовал отстраниться, но мать слишком крепко держала его за руку. Она наклонилась к гробу, что-то прошептала и дотронулась губами лба бывшей коллеги. И тогда Серега увидел второй раз. И голова матери горела черным и голова покойной была плотно-плотно окутана какой-то черной шевелящейся массой. И когда темнота соприкоснулась с темнотой- облако у матери стало слишком большим и объемным, будто она забрала к себе то, что было у мертвой женщины.

У Сереги мурашки побежали по коже. Он захлопал глазами, но когда вновь посмотрел в лицо матери — все было как обычною. Да- бледная, с темными кругами под глазами, да- похудела сильно за последнее время. Но, по крайней мере, без черной шевелящийся вуали.

Привидится же чертовщина- думал Серега, вспоминая не смотрел ли он вчера вечером особо страшного ужастика по телеку. Но кроме борьбы с матрицами по высшей математике других ужасов не было. Это точно от переутомления, надо хоть иногда отдыхать- успокоил себя Максимов и решил купить сегодня же в ближайшей аптеке каких- нибудь особо полезных витаминов. Галлюцинаций только для полного счастья в конце семестра не хватало.

А вечером мать заболела. Лежала в кровати под цветастым пледом, бормотала что-то про себя и смотрела по сторонам глазами горевшими каким то странным лихорадочным блеском.

Серега перепугался не на шутку. Он не имел ни малейшего представления, что делать в такой ситуации кроме как вызывать скорую, но на попытку это сделать мать закричала на него и велела убираться из дома. Она никогда себя с ним так не вела. Она была совершенно чужая.

Потихоньку выйдя в тамбур, Серега набрал номер отчима и сбиваясь попытался объяснить ситуацию. Он рассказал даже про кладбище и странное черное облако. Он готов был рассказать все- лишь бы нашелся правильный ответ. Дядя Георгий долго молчал. Сергей слышал как он слишком напряженно дышит в трубку, а после стал дополнительно задавать какие-то странные вопросы, на которые Серега не знал как отвечать. Тот спрашивал- что есть мать, не боится ли лекарств, моет ли она руки с мылом, и попросил взять солонку с кухни и бросить щепотку ей на плечи. Сережка чувствовал, что таки сходит с ума. Потому что это просто не могло быть реальным. Он не мог тратить время на весь этот бред и в тот же самый момент на каком-то подсознательном уровне понимал, что все какая-то ранее скрытая от него правда. Отчим попросил отзвониться после эксперимента с с солью.