Второму игроку приготовиться (ЛП)

Арт3мида отвезла нас обратно в отель «Шермер», где у входа застыл NPC Роберта Дакки-младшего. Она передала ему сценарий, который мы забрали у Джона Хьюза. RDJ открыл его на последних нескольких страницах и просканировал их за несколько секунд. Затем, как только он закончил их читать, сценарий внезапно исчез в потоке сверкающей золотой пыли.

«Понял!» сказал Дакки, надевая солнечные очки. «Давайте работать».

Затем он побежал внутрь отеля. Мы последовали за ним через вестибюль отеля и спустились по длинному мраморному полу мезонина, который вел в главный бальный зал, где проходил выпускной бал. Энди Уолш ждала там, стоя в полном одиночестве в своем домашнем розовом платье, покусывая нижнюю губу и нервно оглядываясь по сторонам. Когда она заметила идущего к ней Роберта Дауни-младшего, одетого в свои наряды от Дакки, ее глаза расширились от удивления, а в саундтреке зазвучала фортепианная музыка из партитуры «Девушки в розовом» Майкла Гора. Затем, не раздумывая, Энди побежала к Дакки. Он тоже начал бежать, и когда они достигли друг друга, она прыгнула в его распростертые объятия. Затем он несколько раз покружил ее вокруг себя, после чего поставил на землю. Они оба сделали шаг назад, чтобы полюбоваться нарядами друг друга, обменялись несколькими словами, которые мы не смогли разобрать. Затем Энди взяла Дакки за руку, и они вместе прошли через вход в бальный зал. Мы с Арт3мидой последовали за ними внутрь.

Он выглядел идентично бальному залу, где снималась оригинальная концовка «Девушки в розовом». В центре зала был большой танцпол, где несколько сотен обеспеченных подростков Шермера, одетых в ретро-смокинги и выпускные платья пастельных тонов, танцевали под песню «If You Leave» группы Orchestral Manoeuvres in the Dark. Два диджея в одинаковых нарядах посыльных стояли на сцене, окруженные синтезаторами и микшерными пультами. Позади них на стене висела огромная черно-белая фотография дирижера и его оркестра. По обе стороны от танцпола были расставлены круглые обеденные столы, и я снова заметил Стефа Макки, который сидел за одним из них в смокинге и выглядел скучающим. Затем он увидел, кто только что вошел в комнату, и сел прямо.

Когда Энди и Дакки медленно пробирались к танцполу, каждая пара глаз в зале поворачивалась, чтобы посмотреть на них. Когда пары на паркете заметили их, они тоже перестали танцевать, чтобы посмотреть. Через несколько секунд после этого диджеи тоже остановили музыку. Теперь все в зале были неподвижны и смотрели на Энди и Дакки с буржуазным презрением в глазах.

Мы наблюдали со стороны, как Блейн МакДонаф вышел из молчаливой толпы и подошел к Энди и Дакки. Он что-то сказал Энди, но она в ответ лишь покачала головой. Блейн протянул руку Дакки, и Дакки, подумав несколько секунд, пожал ее. Блейн повернулся и пошел прочь, снова растворившись в толпе.

«Бум!» закричала Арт3мида. «Первая судьба Энди больше не нуждается в исправлении!»

Мы продолжали наблюдать, как Энди взяла Дакки за руку, и они вдвоем прошли через море молчаливых, пристальных лиц, с гордым и непокорным видом. Когда они достигли центра танцпола, диджеи включили звуковую систему и поставили новую песню: «Heroes» Дэвида Боуи.

Дакки взял Энди на руки, и они начали танцевать, кружась вместе, пока не слились в одно розовое пятно. Затем это розовое пятно исчезло в яркой вспышке неоново-розового света.

Когда мои глаза прояснились, я увидел Третий осколок, парящий в воздухе над центром танцпола, где секундой ранее стояли двое влюбленных.

Арт3мида подбежала и попыталась схватить осколок, но ее руки прошли сквозь него. Она засмеялась и обернулась, чтобы посмотреть на меня, а затем сделала приглашающее движение указательным пальцем. Я присоединился к ней на танцполе.

«За каждый фрагмент мой наследник должен заплатить дань», — произнес я, протягивая руку и обхватывая осколок пальцами.

Как и раньше, взятие осколка вызвало еще одно воспоминание.

* * *

Я снова стал Кирой, на этот раз стоя в ее детской спальне на окраине Лондона, в крошечном коттедже ее матери. Я увидел фотографии, которые Кира сделала в этой комнате, чтобы отправить по почте Огу в Штаты во время его выпускного года в средней школе, который они провели врозь.

Два открытых чемодана лежали на кровати передо мной, наполненные грудой одежды, этюдниками и коробками с дискетами. Кира оторвалась от упаковки и посмотрела на восемнадцатилетнего Огдена Морроу, который стоял в дверном проеме, загораживая его своей крупной фигурой. За ним виднелся невысокий лысый мужчина в поношенной рубашке, который что-то кричал с сильным акцентом кокни[34]. Это должен был быть пьяный отчим Киры, Грэм, который был явно в ярости и держался на расстоянии только благодаря крикетной бите, которую Ог сжимал обеими руками и угрожающе размахивал ею, как Шон из «Мертвецов».