Второстепенный

– Слушаюсь, – ответил я. Оцепенение прошло, и я зажал на сенсорной панели кнопку второго гирокомпаса.

– Не волнуйтесь, уже выравниваемся. Техническая неисправность, – сообщил Антон Сергеевич по радиостанции перепуганным штурманам.

– Спасибо, что сказали, – ответили на том конце. – Отбой.

– Есть? – уточнил мастер у меня.

– Готово.

– Passing two seven zero![3] – отрапортовал матрос.

– Ok, steady[4], – сказал Антон Сергеевич.

– Слава богу, – произнес я. – Обошлось.

– Хорошо, что я здесь был, – сдержанно ответил капитан. – Не знаю, как бы ты сам справился.

Я промолчал. Осталось только разрушить отношения и с этим начальником, чтобы путь в море был мне заказан. Какое бы мне писательское будущее не сулили, я прекрасно понимал, что не даст оно мне столько же, сколько дает работа помощником капитана. И сейчас я вбил еще один гвоздь в крышку гроба моей карьеры.

– В общем, я сам поищу сертификат, – сказал Антон Сергеевич. – А ты будь внимательней. Не хотелось бы проснуться от того, что мы тонем.

Шхуна оказалась гнилой не только снаружи. Каждая каюта, каждый отсек были покрыты мшистыми зарослями и облепившими древесину ракушками. Ничего удивительного, ведь пиратские суденышки сначала потопили в ходе боев, а потом доставали со дна коллективными усилиями лучших орочьих воинов и сильнейших магов, отобранных по всему миру эскапистов.

Самих флибустьеров перевешали, наспех сколотив эшафот с пятью петлями. Из-за малого количества мест образовалась впечатляющая очередь, и морских контрабандистов пришлось держать в тесных камерах пейтеромской тюрьмы. Пираты были раздавлены и унижены. Вынужденные наблюдать за скоропостижным падением своего полиса, некоторые не выдерживали и прыгали из окон. В основном, отделывались ушибами и легкими переломами, а потом все равно шли на эшафот.

Когда встал вопрос о братской могиле, рассматривались разные версии. Кто-то предлагал сжечь казненных и развеять прах над морем, но орки сказали, что это романтизирует пиратство, и запретили кремацию. Потом думали выкопать нормальную могилу, но инженер, создавший пейтеромскую канализацию, уперся, потому что трубы пролегали очень близко к поверхности, и лопата могла их легко повредить.

Одного из самых уважаемых орков-захватчиков озарило прекрасной идеей наладить речной транспорт с бесплатной рабочей силой. Пиратов воскресили, вернув им сознание и чувства взамен на полное подчинение. Бедолаги флибустьеры хотели жить, как и любой человек, поэтому согласились на трудную сделку и стали милыми обходительными кадаврами на своих же шхунах.

Не все пираты одинаково смирились со своей участью: некоторые превратились в неуемных ворчунов, один из которых и дежурил на переправе, когда наши герои решили нанять шхуну. Скорее всего, этот кадавр с деревянной ногой впадет в ярость, когда магические деньги рассыпятся. Если орочьи бухгалтеры находят недостачу, то распыляют первого, кто покажется им виновным. Учитывая математические способности захватчиков Пейтеромска, пирату оставалось жить еще около недели.

Ступив на борт гниющей шхуны с поэтическим названием “Экспроприация”, наша троица не особо удивилась угрюмым кадаврам, одетым в нелепые кардиганы и шляпы с полями на пол-лица. Единственное, что заприметил Серетун, – две пары старческих рук.

“Воскресили с нарушением технологии”, – подумал волшебник.

Пираты молча показали две каюты, которые предстояло разделить на троих. Пока привередливый чародей пошел их осматривать, Натахтал шепотом обратился к красавице:

– Пусть заселится в ту, которая вызовет у него меньше отвращения, а мы с тобой займем другую.

– Нет уж, – процедила Астролябия. – Пойдешь к Серетуну, а я посплю одна.

– Почему? – с обидой в голосе спросил воитель.

– Он же поймет, что между нами что-то было, – нервно ответила девушка.

– Как будто он уже не начал догадываться, – с улыбкой произнес Натахтал.

– Все равно, это как-то неправильно. А как же свадьба и все такое? Да и нельзя тебе так ко мне привязываться, учитывая финал истории.