Второстепенный враг.(ОУН, УПА и решение «еврейского вопроса»)

Открытие украинских архивов для исследователей в 1990-х годах позволило перевести исследование истории ОУН и УПА на прочную научную основу. Историкам стали доступны десятки тысяч архивных документов, значительное число документов было опубликовано. И хотя в фокусе внимания исследователей в первую очередь оказалась борьба УПА с советской властью, постепенно начали появляться работы, посвященные отношению украинских националистов к «еврейскому вопросу».

Разработка этой тематики велась преимущественно в рамках исследования холокоста на оккупированной нацистами Украине. В монографии доктора исторических наук Феликса Левитаса, вышедшей в 1997 году, был впервые опубликован важный для понимания отношения ОУН к евреям документ — протокол состоявшегося в середине июля 1941 года совещания членов ОУН во Львове. По мнению Левитаса, этот документ свидетельствует о наличии в ОУН двух лагерей по отношению к «еврейскому вопросу» — «радикального и демократического».[14] Однако это предположение выглядело как минимум сомнительно: ведь протокольная запись свидетельствовала о предельно негативном отношении участников совещания к евреям, а разногласия сводились к вопросу тактического характера.

Историк Жанна Ковба затронула вопрос об отношении ОУН — УПА к евреям в вышедшей в 1998 году монографии «Человечность в пропасти ада», однако сформулировать однозначный ответ так и не смогла. С одной стороны, Ковба утверждает, что четкой позиции ОУН (Б) по отношению к евреям не имела, с другой — что рядовые оуновцы порою спасали евреев вопреки решениям руководства.[15]

Намного более четкой оказалась позиция ведущего российского специалиста по истории холокоста Ильи Альтмана, отмечавшего, что позиция ОУН по «еврейскому вопросу» оставалась негативной как в довоенный период, так и во время войны.[16] Справедливость утверждения о негативном отношении ОУН к евреям в предвоенный период была продемонстрирована в исследованиях украинского историка Максима Гона, посвященных украинско-еврейским взаимоотношениям на Западной Украине в 1935–1939 годах.[17] На солидной документальной основе Гон показал, что, хотя перед Второй мировой войной евреи и не рассматривались ОУН в качестве главного врага, членами этой организации проводились акции по оказанию на евреев психологического давления и уничтожению их имущества.

Позицию ОУН по «еврейскому вопросу» после начала войны в определенной степени позволило прояснить изучение конкретных антиеврейских погромов летом 1941 года. Ханнес Хеер и Александр Круглов исследовали историю погрома во Львове, разразившегося после его захвата немецкими войсками,[18] Бернд Болл и Марко Царинник — массовое убийство евреев в Злочеве в начале июля 1941 года.[19] Используя немецкие документы, исследователи продемонстрировали активное участие членов ОУН в обеих антиеврейских акциях.

Гораздо более дискуссионным оказался вопрос об участии военнослужащих украинского батальона «Нахтигаль» в убийствах львовских евреев. Официальные украинские историки участие «соловьев» в погроме отрицают, апеллируя к решению западногерманского суда по «делу Оберлендера».[20] Однако, как замечает Александр Круглов, прокуратура Бонна установила: «С большой вероятностью украинский взвод 2-й роты батальона «Нахтигаль» имел отношение к актам насилия в отношении согнанных в тюрьму НКВД евреев и виновен в смерти многочисленных евреев».[21] Существуют вполне достоверные свидетельства того, что, по крайней мере, отдельные военнослужащие «Нахтигаля» принимали участие в уничтожении евреев.[22]

Еще одна дискуссионная тема — участие в расстрелах евреев в Бабьем Яру сформированного из украинских националистов «Буковинского куреня». Об участии «Буковинского куреня» в убийстве киевских евреев пишут историки Иван Фостий и Михаил Коваль,[23] однако в последнее время эта точка зрения подвергается сомнению.[24] Чья позиция более адекватна, понять невозможно, поскольку объем введенной в научный оборот информации по этому вопросу совершенно недостаточен.

Польский историк Гжегож Мотыка посвятил львовскому погрому июля 1941 года и теме взаимоотношений УПА и евреев два раздела монографии «Украинское партизанское движение». Введя в научный оборот новые документы ОУН, Г. Мотыка пришел к выводу, что украинские националисты рассматривали евреев как своих врагов. Одним из первых он обратил внимание на антиеврейскую деятельность СБ ОУН в 1943–1944 годах, а также высказал предположения о числе уничтоженных УПА евреев.[25]