Вторые двадцать пять дней из жизни Кэтрин Горевски. Игры судьбы

— Передай Индарсу, что интересующая его женщина в течение ближайших трех дней покинет Ярлтон. Через… — Хандорс задумался лишь на мгновение, уже рассмотрел возможные варианты, теперь только выбрал более надежный, — Гордон. С документами разберешься сам, но чтобы ни малейших проблем.

— Не хочешь сам с ней поговорить? — У Фархада даже мысли не возникло возразить. И не только потому, что напортачил — все акценты были расставлены правильно, всего лишь представлял, чего стоило брату не бросить все и кинуться к ней. В Шехир….

— О чем? — усмехнулся Хандорс. С горечью. Но думал не только о Кэтрин, но и о ситуации в семье. Тяжелой, как после похорон.

Его действия одобрили — предательство одного пятном легко на всех, но осадок все равно остался. Осадок и опасения. Кроме казненного — девять братьев, племянники, собственные дети…. Шелар под пытками не назвал ни одного имени, относящегося к их роду, но как оно было на самом деле….

— О том, что любишь! — вспылил Фархад, но тут же отступил…. Не время было говорить о любви.

Но если сейчас не время, то наступит ли оно когда-нибудь….

— Я извинюсь перед ней за наши действия….

— А если, — вскинулся опять Фархад, — что-нибудь нестандартное?!

Ответный взгляд Хандорса был холодным, мертвым….

Любого другого могло испугать, но только не Фархада. Не тогда, когда он лихорадочно искал выход из ловушки, в которую их загнал человеческий полковник.

Нет, они могли пойти самым простым путем — оставить все, как есть, переложив вполне вероятную гибель Кэтрин на совесть самого Шторма, но… легко решать судьбы тех, кто останется в памяти лишь именами или цифрами, а вот если так….

Фархад хорошо понимал Хандорса — видел, как она готова была рискнуть собой, но спасти пусть и бывшего, но возлюбленного. Не по долгу — иначе просто не могла.

— Отсрочка, не более, — качнул головой император. О чем именно нестандартном подумал брат, он догадывался. У самого мелькала такая мысль… еще тогда.

— Шанс, — поправил его Фархад, едва ли не впервые за последние дни улыбнувшись.

— Не любишь проигрывать, — оценил уточнение Хандорс.

— Не люблю, — согласился глава службы безопасности. — А еще не хочу, — продолжил он жестко, глядя прямо в пустые глаза брата, — чтобы его ночи рядом с ней были спокойными.

Хандорс лишь качнул головой:

— Ритуал крови не сделает ее демоницей.

— Она спасла тебе жизнь. Ритуал крови — награда спасителю. Даже если об этом не оповещать широко, она все равно будет обязана посещать те мероприятия, что прописаны регламентом. Правительство Союза не посмеет пойти против наших традиций. А при случае ты вполне можешь заявить на нее свои права. Ты принял ее в свой род….

Хандорс сощурился, глядя на Фархада, но… не видя его. Перед глазами была та, о которой они говорили. Не забытая….

— Ее боты могут не принять мою кровь, — все так же, отстраненно, произнес император. Предложение брата было настолько притягательным, что здравый смысл, утверждающий, что он сделает только хуже, окончательно оттолкнув от себя Кэтрин, практически заткнулся. Не ему спорить с тем, что дарило надежду когда-нибудь все исправить.

— Ее боты уже приняли твою ДНК, — довольно улыбнувшись, возразил ему Фархад. — А еще… ты любил ее под сводами храма Сайлиш. Значительно усиленное ментальное излучение…. Каждая ваша новая встреча будет все сильнее привязывать ее к тебе. Это не просто шанс, это….

Фархад замолчал сам, глядя, как закаменело лицо брата. Принятое решение….

— Нет! — буквально выдохнул Хандорс.

Надежда — надеждой, но… одну подлость он уже совершил, хоть и не желал того. Второй допустить не мог… слишком любил для этого.

* * *

Хандорс появился спустя три дня. Кэтрин уже не просто вставала с постели — выходила на прогулку. Слабость еще присутствовала, но уже не та, что сопровождалась мыслью о близком конце.

Что именно крылось за этими изменениями в ее самочувствии, было понятно — стороны договорились. Вопрос оставался — до чего?

Постучал — дверь открывалась только с той стороны, дождался ее разрешения войти. Остановился на пороге, не позволив себе сделать ни одного лишнего шага.

— Госпожа Кэтрин, — спокойствие и в голосе, и во взгляде, направленном на нее, — я приношу свои извинения за все, что произошло с вами по моей вине.

Как просто и… сложно.

И куда только делось то: «Ненавижу!», что рвалось из самого сердца?!

Вот он… стоит напротив. Открытый, насколько это может соответствовать его положению, готовый принять все, что она произнесет…. В порыве вспыхнувшей в душе ярости? В осознании, что его боль, которую она чувствует, как свою, останется с ними навсегда? В понимании, что она так и не сумела выбрать из двоих одного?

— Мне очень жаль, господин император, что наша вторая встреча произошла при столь… удручающих обстоятельствах, — сглотнув вставший в горле ком, прошептала она. Откашлялась… не стоило делать для него ситуацию тяжелее, чем та уже была. — Надеюсь, что в вашей памяти останется только… хорошее.

— Это была моя реплика, — чуть заметно улыбнулся он. — Про только хорошее… в памяти.