Вторые 'стружки'

Писал гласно, возбуждая здоровое любопытство администрации отеля. А управляющего прямо спросил: где тут у вас можно ненадолго спрятать труп.

Управляющий одноименного отеля устроил по этому поводу совещание. На совещании мнения разделились. Одни говорили, что отелю это будет реклама, другие выступали за то, чтобы отговорить меня писать роман с таким названием. Коммерческий директор, относившийся к первой группе, даже настаивал, чтобы труп был спрятан именно в его кабинете.

Однажды, когда я выходил из бассейна, подошла ко мне юная леди из обслуги по имени Здена и сказала:

- Ясный пан, труп лучше всего спрятать у меня в сауне. Вы не беспокойтесь, он не испортится. Я могу дня на три ради вас держать тут температуру ниже нуля. Бели вы согласны, Владек - мой жених - поможет вам его туда перенести.

Я взял паузу, а она посмотрела мне в глаза и спросила: "Ну как, звонить Владеку?"

Отдыхающим было очень интересно. Один из них - прокурор потом присматривался ко мне долго...

24. СПРАВКА О ВНЕДРЕНИИ

Я написал докторскую о совершенствовании системы телевещания, которую отправил в соответствующий совет для защиты.

Бесконечное количество бумажек - и вот я, на последнем обсуждении перед защитой, стою пред строгими и умными лицами людей, ничего не понимающих в телевидении.

Естественно, они мне дают советы. Я, естественно, благодарю.

Один из советов - получить справку о внедрении положений моей диссертации непосредственно в Министерстве телевидения - его Федеральной службе.

Я послал запрос. Федеральная служба ответила, что диссертацию они чуть не целиком "готовы использовать и уже используют в своей повседневной работе".

Еще бы они науку не призывали в помощь своему администрированию! Накажут.

Я принес справку о внедрении. Защитился.

А диссертация была о необходимости немедленного упразднения Федеральной службы телевидения, как искусственной и бессмысленной околоправительственной структуры, проедающей деньги налогоплательщиков...

25. ВТОРАЯ ПРОБЛЕМА

Вторая проблема, как известно, - дороги. На этот раз грузинские. Из Цинандали в Тбилиси. Автобус потрясающий, с баром и телевизором, сортиром и спальными местами.

У меня "сотка", я в автобусе еду, выпив чачи, по Кахетии. Музеи посмотрел, на винозаводе побывал, с начальством пошеварднадзился, Черкизова переострил. Самую древнюю церковь увидел.

Мамочка из Карповых Вар звонит. (Разбежались мы с ней по планетке в то лето). Настроение еще улучшилось. Просит передать привет Сергею Грызунову - организатору этой волшебной поездки. Я кричу ему:

"Старик, оглянись", - он впереди сидит. Увы. Не слышно. Фильм порнушный показывают в четыре сиськи, и мотор орет. Пытался дойти по проходу автобуса, пять метров всего, сносит, не могу на скорости.

Позвонил по "сотке". Поблагодарил за поездку.

Кем бы нам мостить дороги, чтобы решить обе проблемы?

26. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

Аркадий Дубнов вышел на рынок за овощами. Тут как раз милицейский сержант объявился. Цап его царап.

- Вы лицо Кавказской национальности?

Аркаша молча за паспортом. К счастью, оказался с хозяином, не предал.

Сержант со знанием дела перелистывает.

Потом вскидывает руку к козырьку:

- Извините, товарищ еврей, служба...

Вот какое мы построили общество! А в том, в котором колбаса была по два девяносто, - такого было не придумать.

27. К ЗАКОНУ О СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

Однажды одна уважаемая газета обидела моего отца, которого на свете к тому времени уже не было двадцать с лишним лет. Обидела глупо, нечестно и, главное, все что напечатала, - близко не лежало. Я - как правоверный юрист и защитник СМИ обратился в нее с требованием напечатать опровержение. Газета промолчала.

Я звоню главному редактору. Он удалецки в трубку: понимаешь, мы солидная газета. Если напишем опровержение, что скажут? Прими мои устные извинения.

Я поехал в редакцию, зашел в высокий кабинет...

Конечно, крутой Уокер поступил бы элегантней. Но мы - писатели народ не драчливый.

Я сказал тогда главному: "..., отныне каждый раз, когда мы будем встречаться, ты будешь получать от меня какой-нибудь фортель: или нарзан за шиворот, или мороженое в штаны".

Он это воспринял как шутку.

Через несколько дней, в клубе ЦДЛ, я подошел к нему с нарзаном. Он обнаружил опасность слишком поздно. На бале российской прессы он получил тортом по-чаплински.

Теперь он уже не редактор, спился, ушел в кусты, но заклятье с него не снято. Мы живем на одной улице и он, я замечаю, вовсе перестал гулять перед сном. Зачем сам себя загнал в историю?

Извинение приносить надо учиться, журналисты...

28. ВО ВСЕМ ВИНОВАТ КЛЮЕВ

Ну, уж точно не Чубайс, которому я подарил свою монографию о Гумилеве и который отреагировал на нее: "Помню, читал"...