Вторые

— Совет офицеров прошел успешно. Я изложила идею, и большинство согласны со мной. Уже через четыре дня мы погрузим находки на один из наших кораблей и отправим его домой. Так как лететь он будет около 4 месяцев, чтобы «догнать» аномалию и пройти через нее, а затем уже в Солнечной системе ему понадобится около полугода, чтобы добраться до Земли, управлять кораблем будет программа. Наш программист, Дмитрий Картанов, уверил меня, что написание подобной программы займет у него не более суток. В качестве основы он будет использовать уже имеющиеся у нас программы для автопилота, но несколько их «усовершенствует». Я все же настроена на то, чтобы лично вести корабль к Земле. Те сокровища, которые он будет перевозить, слишком много значат для человечества, чтобы доверить все машине. Малейший сбой, ошибка в коде, и все это будет потеряно безвозвратно. И хоть Картанов уверяет меня, что никаких ошибок быть не может, что даже если все двигатели корабля кроме одного выйдут из строя, программа сможет управлять кораблем и довести его в нужную точку, я все же сомневаюсь. Продолжаю настаивать на том, что корабль должен вести или, по крайней мере, контролировать человек…

Запись закончилась, включилась новая.

В этот раз Джоан выглядела уже совершенно изможденной и встревоженной.

— Мы загрузили и отправили корабль, — обессиленная, но явно довольная собой, произнесла она, — через 14 месяцев он должен будет долететь до Земли, и я надеюсь, что так и будет, — она усмехнулась. — Во всяком случае, если, когда мы вернемся на Землю, так никто и не будет ничего знать о нашей «посылке», я пообещала подвесить Картанова за его причиндалы… Надеюсь, что все пройдет, как надо, корабль долетит… Меж тем у нас появились и проблемы. Пока мы, весь научный отдел и пробужденные специалисты, сидели в пещере, часть шахтеров, которых мы уже вытащили из капсул, приступили к добыче ресурсов. В одном из астероидов была обнаружена еще одна пещера, а в ней нечто вроде саркофагов. Я не знаю подробностей того, что именно там произошло, но один из шахтеров, Кайдар Абдулин, теперь находится в медотсеке. Я видела его скафандр…такое впечатление, будто его чем-то прожгли. Как говорит доктор Кади, пострадал и сам шахтер. У него довольно обширный химический ожог. Нам пока запрещено соваться в ту пещеру, так что…

Снова смена кадра. Джоан выглядит совсем ужасно — лицо осунулось, глаза красные от недосыпа, волосы на голове смяты, будто бы она беспробудно пила несколько дней к ряду и теперь решила записать очередной ролик.

— Дела совсем плохи, — начала она сухим, мрачным голосом, — станция на карантине. Нас не выпускают из пещеры, не позволяют вернуться на «Волну-3». Что там происходит — я без понятия. Руководство на себя взяли офицеры СБ, и, как я поняла, объявили карантин по всей станции. Что там произошло, почему — сказать не могу. Никто ничего не объясняет, мне приказано сидеть здесь и заниматься своим делом.

Я начала возмущаться, что помимо расходников для скафов иногда нужно и просто отдохнуть. Я надеялась, что нам, наконец, позволят вернуться на станцию. В конце концов, двое суток в скафандрах ‒ это явно перебор.

Но я ошиблась. Запрет на посещение станции продолжал действовать. Сейчас нам хотя бы доставили пару модулей ОЦМ, и появилась возможность пусть и по очереди, но все же нормально поспать, снять скафандры, помыться и поесть. Я попыталась связаться с доктором Кади. Она выглядит так, будто чем-то сильно напугана. Попыталась узнать подробности у нее, однако она ничего не успела мне рассказать — нам отрубили связь СБ. Пока не остается ничего другого, как продолжить работу здесь, в пещере. По крайней мере, займемся чем-то полезным, скоротаем время. Быть может, на станции разберутся с проблемами, и мы сможем вернуться. Мы все на взводе, совершенно ничего не понимаем и…

Вновь рывок, и началась новая запись.

— Уже три дня станция не выходит на связь. Мы перепробовали все каналы — тишина. Джеффри говорит, что возле станции что-то взрывалось, он видел яркие вспышки. Сегодня утром станция пропала. Ее просто нет на старом месте. Она исчезла! Сейчас я нахожусь на нашем корабле, мы покинули астероид, приблизились к месту, где раньше была «Волна-3», и я… — голос Джоан задрожал, — не понимаю, что здесь могло случиться. Всюду обломки, покореженные модули, трупы людей и капсулы с так и не проснувшимися членами экипажа… — лицо ее исказилось, она чуть ли не плакать была готова. — Не верю, что станцию взорвали. Я не понимаю, что должно было произойти, чтобы…

Очередная смена кадра. Теперь Джоан выглядит мрачнее тучи, однако она собрана, серьезна.