Вторые

Видимо, что-то подобное почувствовал и Дон, а может, заметил нечто неладное. Во всяком случае, только что целенаправленно шагал к Кади, и вдруг замер, превратившись в соляной столп.

Я же уже перешагнул порог, вытащил за собой Майю. Эйден был рядом.

Мы с ним переглянулись, и он прекрасно меня понял, поднял руку, держал рядом с сенсорной панелью двери, готовый в любой момент ее закрыть.

— Кади! Эй! Вы в порядке? — голос Дона раздался в наших наушниках. Говорили мы на общем канале, так что Кади должна была его услышать, будь у нее в порядке связь.

Однако она, похоже, не слышала Дона, так как на его обращение совершенно никак не реагировала, лишь продолжала повторять все ту же свою фразу: «Помоги мне!».

Дон сделал пару шагов вперед, но они были нерешительными, осторожными. В этот момент «Кади» словно бы распрямилась — она откинулась чуть назад, голова в шлеме, скорее опущенная к груди, теперь поднялась, и свет от фонарика Дона через прозрачное забрало осветил ее лицо.

Я ожидал увидеть как минимум сумасшедший взгляд, возможно, позеленевшую, посеревшую, как у всех зараженных, кожу, однако нет, все было намного хуже.

Это было лицо трупа, самого обычного. Ее лицо было словно бы обескровлено, и больше походило на череп, обтянутый кожей — впалые щеки, бледная кожа, мертвые глаза, не выражающие ровным счетом ничего.

Я не мог ошибиться: Кади мертва. Она не жива, не заражена. Она именно мертва, но при этом двигается, говорит. Как такое вообще возможно?

Ответ я получил довольно скоро.

Первый ответ на вопрос, что все же происходит, чем Кади является, я получил, заметив кое-что в свете фонаря Дона.

За спиной Кади тянулось нечто, напоминающее гигантский шланг или трубу, прямо-таки огромного диаметра. Всякие трубы для откачки канализации, с помощью которых чистят септики, отдыхают.

Так вот, этот шланг или труба словно бы выходила из спины Кади, уходила куда-то вдаль, теряясь в темноте.

Что это может быть? Подобные коммуникации в этом модуле, конкретно в том углу, не должны находиться. Что тут качать или перегонять в таких объемах?

Однако «труба» совершенно недвижима. Или лишь пока недвижима?

Тем временем Кади зашевелилась. Она приподнялась чуть больше, и Дон, заметив что-то, начал пятиться.

Что его так испугало?

Пятно от его фонарика ходуном ходило — у Дона вдруг затряслись руки…

Куда он смотрит? Что там?

О…мать твою…вот что!

Руки Кади, которыми, как я думал, она просто упиралась в пол, вовсе и не были руками. Они изменились настолько, что…

Сейчас уже это нисколько не напоминало обычные человеческие кисти с пальцами, фалангами на них, ногтями…перчатки от скафандра тоже канули в небытие…

Теперь из «рукавов» скафандра вытягивалось что-то, больше походившее на корни деревьев. На левой руке этих отростков было два (причем «врос» в пол только один, второй напоминал огроменный коготь), на правой руке их было пять.

И почти все они, словно бы длинные провода, уходили от руки куда-то в пол, в те самые наросты на полу.

Пока мы с Доном разглядывали руки, Кади выпрямила спину, подняла голову и начала ее тянуть, словно пытаясь разглядеть что-то за Доном.

Она вытягивала шею все больше и больше, уже скорее напоминая эдакого суслика на дороге.

Ее голова продолжала тянуться вверх, шея вытянулась настолько, что у меня самого заболели позвонки, от одного взгляда на происходящее. И тут…

Хоть микрофон скафандра был выкручен на максимум, я даже топот таракана (ну, или сороконожки) должен был услышать, однако стояла полная тишина.

А меж тем кожа на шее Кади медленно разрывалась, голова отделялась от тела. Я видел, как на внутреннюю сторону стекла ее шлема брызнула странная темно-бордовая жидкость… Кровь? Так ведь не похоже…

В следующий миг голова начала стремительно подниматься вверх, а за ней тянулся, словно хвост, позвоночник.

Что за…

Мы все, как один, следили за происходящим, и словно бы мыши, завидевшие змею, впали в оцепенение.

То, что я ранее принял за шланг, оказалось телом громадной твари, голова же Кади была мордой этой твари.

Сейчас гигантский монстр поднялся, отклонился назад, после чего стал напоминать цифру «2» с тянущимся неизвестно сколько и куда хвостом.

Тварь выглядела одновременно величественно и страшно. То, что голова и тело Кади (в этом я был уверен) стали единым целым с телом монстра, вызывало прямо-таки животный ужас.

Раньше личинки, выедающие человека изнутри, использующие его как оболочку, раковину, вызывали отвращение, но этот…с позволения сказать, «симбиоз» был куда хуже…

В этот момент скафандр Кади на груди порвался, и его треск мой микрофон уловил уже без всякого труда.

Кади была абсолютно голой, ее бледная кожа прямо между грудей вдруг начала кровоточить, а в следующее мгновение грудная клетка «открылась», разорвалась, как несколько секунд назад и скафандр.

Однако образовавшаяся страшная рана больше напоминала как раз пасть, причем ребра, оторванные от позвоночника, теперь больше походили на гигантские зубы или клыки.