Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина!

С замиранием сердца, выжал кнопки обоих магнето. Боги, видимо, были сегодня на его стороне - раздался хлопок и винт начал вращаться, превращаясь за доли секунды в невидимый диск. Еще успел заметить, что на обветренном лице врага застыло выражение крайнего удивления. Которое тут же исчезло вместе с самим лицом, снесенным лопастью бешено вращающегося винта. Не успела опуститься на землю образовавшаяся в результате происшедшего кровавая взвесь, как Андрей, дав максимальные обороты, пошел на взлет прямо как стоял - поперек поля. Ему пытались помешать стрельбой из легкого оружия, но безуспешно. Воронов все со страхом ожидал, что в спину вонзятся пули из пулеметов танка, оставшегося сзади, но их не последовало. Повернув голову после взлета, он понял почему. Танкисты были заняты самолетом Семеновой, который тоже пошел на взлет. У Натальи имелось чуть больше времени на действия и она его не теряла, запустив двигатель. Гроховский пристроился на крыле и машина начала разгон. Вот уже приподнялся хвост и тут морозный воздух прорезали трассы обоих танковых пулеметов, упершись концами в нос По-2. Тот, как будто споткнувшись, завилял и, сломав одну лыжу, замер, уткнувшись крылом в землю.

Андрей изо всех сил сжал ручку управления. Неужели его товарищи погибли? На минимальной скорости, рискуя сорваться в штопор, он завершил разворот и взял в прицел злополучный танк. Выжал гашетку и… ничего. Пулеметы не стреляли. После секундного замешательства Воронов дернул ручки перезарядки оружия и вновь нажал на гашетку. Легкий самолетик затрясся от отдачи и к танку протянулись огненные нити. Видимого результата не наблюдалось - калибр ШКАСов был маловат для пробития брони Панцера. Который по советским меркам был даже не танком, а танкеткой, но тем не менее. Если бы Андрей мог воспользоваться установленным сзади крупнокалиберным УБТ…

Он взглянул на подбитый самолет Семеновой, над которым как раз пролетал и обрадованно увидел Пашу, наводящего задний пулемет на врага. Жив ведомый! Может быть и девушки - тоже? Воронов вошел в очередной разворот и с удовольствием пронаблюдал, как крупнокалиберные пули вонзались в танк противника. Тот остановился как бы в раздумье, а потом вдруг вспыхнул. Есть! Главная опасность ликвидирована! Теперь надо почистить окрестности.

Минут десять Андрей гонялся за остатками диверсионного отряда немцев, поливая любое подозрительное место на земле огнем из своих ШКАСов. Убедившись, что внизу уже ничего не шевелится, пошел на посадку. Гроховский продолжал сидеть за пулеметом, зорко следя за окружающим пространством. А возле самолета на снегу, окрашенном красным, лежала Наталья. Всхлипывающая Ольга, стоя на коленях пыталась сделать ей перевязку.

Воронов подбежал к ним. Склонился над раненой летчицей. Та безучастно смотрела в небо, не замечая ничего вокруг. Он взял ее за руку. Семенова перевела взгляд на него.

- Андрей, ты…, - попыталась она что-то сказать, но струйка крови потекла изо рта. Наталья дернулась и ее взгляд остановился. Наступившую тишину разорвал громкий всхлип Ольги…

На полянке в лесу, невдалеке от аэродрома, личный состав обеих расквартированных там частей собрался на похороны командира эскадрильи «ночных охотниц». Присутствовал, конечно, и Андрей, но молча стоял в стороне. Он смутно помнил происходившее после боя: как они погрузили тело Натальи в заднюю кабину, а Ольга и Паша встали на крылья вокруг нее. Как он взлетел и как долетел до аэродрома базирования. Все происходило как будто в каком-то тумане. Вот и сейчас комиссар полка толкал какую-то пламенную речь, но в голове у Воронова лишь крутились все время строчки из песни любимого рок-музыканта молодости:

Война - дело молодых
Лекарство против морщин!

Глава 8.

Боевая работа, несмотря ни на что, продолжалась. После того трагического случая Андрей несколько замкнулся в себе, что, впрочем, не мешало ему выполнять обязанности командира полка в полном объеме. Просто он стал меньше общаться с сослуживцами, чему способствовало и случившееся, наконец, перебазирование на новый аэродром. Тут не имелось рядом расположенной деревни или иного населенного пункта, поэтому жить и работать приходилось в наспех отрытых силами личного состава части землянках. Маленькие, вечно сырые, с трудом протапливаемые до приемлемой температуры самодельными, сделанными из железных бочек «буржуйками» норы, крытые неошкуренными бревнами, вкупе с усилившимися к началу февраля морозами, вовсе не стимулировали совместные посиделки бойцов. После вылетов все разбегались греться по своим землянкам, теснясь на укрепленных у стен узких нарах.