Вторжение

И всё-таки Улисс верил, что загадка совершения любого открытия связана именно с направленным потоком энеронов. Чувствительный человек способен поглощать эти потоки и передаваемую ими информацию в десятки, сотни раз мощнее простого смертного. Ведь что такое физика? Только совокупность открытий и выводов, тогда как сами законы организации материального пространства существовали и вне зависимости от Ньютона и Эйнштейна. Существуя как действия, эти законы отражены в информационном пространстве подобно тому, как звук, цвет, форма и запах отражают любой предмет материального мира. И только нацеленные на них мозговые детекторы способны хватать информацию в виде прекрасного озарения. Ведь именно так действовал Томас Алва Эдисон, когда изобрёл свои электрические цепи. А потом заменил ими в Нью-Йорке газовые фонари.

Так думал Улисс Хоуп по прозвищу Базука. Эти мысли подсказали ему, что у всякого действия есть характеристика, через которую можно оценить это действие в качестве полезного или бесполезного, удачного или неудачного.

По воскресеньям он мог часами наблюдать, как возле Публичной библиотеки, в районе Браент-парка, торопливые людишки пытаются поймать такси. Подходит клиент и подходит машина – удачное действие, подходит клиент, а машины нет – неудачное действие.

Хоуп заметил, что он научился понимать ещё до самого результата, какое действие будет удачным, а какое – нет. «Это же просто, чёрт возьми, – сказал себе Улисс, – нужно только быть совершенно равнодушным и не стараться подсказывать собственным мыслям».

Однажды Гукстейбл пришёл в гараж Улисса не один, а с длинноногой девицей, которую звали Бетти. Девица приворожила взгляд Хоупа. Она прохаживалась по гаражу туда-сюда, всё время выставляя на показ свою обтянутую джинсами попку. В конце концов Улисс из-за чего-то разозлился на Эдварда, и они поссорились. А спустя два дня Бетти сама заявилась в гараж и с тех пор стала в нём хозяйкой. Возможно, именно это, а вовсе не ссора превратила Гукстейбла и Хоупа в телефонных друзей, типа «как дела?».

Бетти оказалась очень привязчивой, её не отпугнула даже одичалая грубость нового приятеля. Правда, по воскресеньям, когда его допоздна не бывало дома, в их гараже подолгу задерживались подруги Бетти. Они веселились, покуривая марихуану и заливая в себя всё спиртное, что обнаруживалось в ангаре.

Бетти охотно пересказывала подругам идеи Улисса, например то, что всё прогрессивное в Америке начиналось в ангарах и гаражах.

В тот вечер Улисс пришёл пьяный. Он даже не заметил гостей, что притихли среди подушек на огромном розовом диване посреди ангара.

Улисс плюхнулся на стул, тупо уставился на пустую бутылку и заговорил, обращаясь к зеркалу:

– Знаешь ли ты, что такое коэффициент «си»? Нет? Ну и дурак. «Си» – это коэффициент конфликта. Сегодня я научился подключать его когда надо. Подходит клиент и должна подойти машина, а я тут как тут. И вот я подключаю коэффициент конфликта, и где машина? Правильно, её нет. А теперь представь себе, что я еду во Флориду на мыс Канаверал. Это миль двести на восток от Орландо. И вот они запускают свой «Шатл», а я запускаю коэффициент «си». Представляешь, что произойдёт? Но я ведь могу и не запускать его. Правда это будет стоить кое-каких деньжат и всё такое…

Хоуп уронил на стол голову, и слюни запузырились по его пухлым расфуфыренным губам.

С этого дня он попал в разработку. Одна из подружек Бетти оказалась федеральным агентом.

ФБР скинуло Хоупа ЦРУ. Сперва он оказался в поле зрения антитеррористического центра, но недавно закрытая программа «Remote viewing»26 оставила после себя ориентировки, и таким образом история Улисса Хоупа наконец доплелась до Директората планирования и Отдела исследований и развития. Цэрэушники не знали, что с ней делать, ведь состава преступления в действиях Хоупа не было, не было и вновь открывшегося феномена, а для того чтобы «вести» человека по своему ведомству, нужно его действия как-то квалифицировать. Заметим, действия, а не болтовню. Так, в магазинчике «Хрустальный воздух», где работал Улисс, однажды появился покупатель, которого меньше всего на свете интересовали очистители воздуха.

Возможно, эта история никогда бы и не стала детективной, а Эдвард Гукстейбл дожил до глубокой старости, если бы в маленьком холле «Хрустального воздуха» не перегорела галлогеновая лампочка.

Глава 4

Новость, потрясшая всех, – О’Брайн так просто впал от неё в истерику, – заключалась в том, что ночью Баллок сбежал. В DPI не было камеры-изолятора для задержанных, поскольку этот отдел имел совершенно иную оперативную практику. Стало быть, не было конвоиров и даже не нашлось наручников. Руки Баллоку, когда он просился в туалет, обматывали скотчем. Но трудно ли разодрать несколько слоёв липкой ленты, если приложить к этому старание. Особенно если учесть, что от скотча легко можно было освободиться с помощью оконных кронштейнов, водопроводного крана, батареи и тому подобного.