Вторжение

— Простите, а почему, с вашей биографией, вас интересует именно эта должность, а не допустим сотрудника службы безопасности компании?

— Потому что мне нравится эта работа, а веревка на шлагбауме — нет.

Наблюдающий за мной безопасник на секунду скривил губы в подобии улыбки:

— У нас нет веревок на шлагбауме, везде одни кнопки и видеонаблюдение.

Я равнодушно пожал плечами.

— Без разницы. Тут имеет значение ещё и денежный вопрос. Водители хотя и работают, но всегда больше получают.

Куратор улыбнулся, видимо, мой спокойный ответ ему понравился.

— И вы считаете, что ваша квалификация позволяет вам занять данную должность?

— Безусловно.

— Не объясните нам почему?

Вздохнув, я начал вспоминать ранее подготовленную речь.

— На контракте первые четыре года я был водителем, командиром автомобильного отделения и заместителем командира взвода, далее два года — старшиной ремроты. За это время получил опыт вождения, эксплуатации и ремонта большинства типов автомобилей, имеющихся в Российской армии, и значительной части гусеничной техники. В дальнейшем стал командиром ремонтного взвода, с этой должности ушел на пенсию. Навыков управления автотранспортом не терял, постоянно использовал личный автомобиль. Периодически — грузовики «Урал» и «КамАЗ» разных марок, до шаланд и четырехосных артиллерийских тягачей включительно. Имею устойчивые навыки вождения бронированной гусеничной техники. В основном МТЛБ[2]. Все водительские категории, кроме автобусных, открыты.

— У вас, я вижу, высшее техническое образование? — задал вопрос, внимательно слушавший и попутно деланно изучавший мое дело безопасник.

— Да, инженер-строитель, промышленное и гражданское строительство. Скан диплома я отправлял.

— И вас не интересует должность ИТР?

Настал черед улыбаться уже мне.

— Должность-то меня принципиально, может, и интересует, но кто ее мне без стажа работы по специальности сразу даст? Вы… вряд ли. Опять же, знания надо восстанавливать. Водитель ближе, проще и надежнее. По крайней мере пока. Хотя бы чтобы поручителя не подвести.

Собеседники переглянулись, безопасник удовлетворенно кивнул и задал мне еще один вопрос:

— А почему в армии на офицерское звание не аттестовались?

— Под сердюковские[3] реформы попал, ходил старшиной, пока прапорщиков не восстановили. А дальше уже сам не захотел, не в моем возрасте лейтенантом ходить.

— Расточительно…

Я пожал плечами, не желая поддерживать данную тему разговора. Отдавший инициативу безопаснику, РПН заинтересовался сказанным.

— Вы сказали, что командовали ремонтным взводом… И какова специализация?

— Сначала колесная и гусеничная техника, далее командир артиллерийского ремонтного взвода. Комбриг решил, что я там нужнее.

— Понятно, — РПН удовлетворенно кивнул.

— Вы, я так вижу, награждены, участвовали в боевых действиях? — Разговор вновь перехватил безопасник.

— Так точно, и в милиции, и в составе вооруженных сил.

— И где же? — вопрос почему-то задал куратор, а не представитель службы безопасности.

Я пожал плечами.

— Про вооруженные силы, не уверен, что имею право говорить. В ОМОНе две командировки на Северный Кавказ, оперативником — одна.

Безопасник усмехнулся:

— Не хотите, не говорите.

У меня складывалось мнение, что про свои боевые командировки мог ничего не говорить. Все, что ему нужно, он знал про них если не до начала нашей беседы, то посмотрел сейчас.

— Меня больше интересует, почему вы предпочли погоны офицера милиции погонам сержанта-контрактника.

Я вернул ему усмешку, под влиянием момента решив прощупать собеседника:

— У меня складывается впечатление, что ответ вам известен заранее.

— Как вы говорите, это безусловно. — Собеседник нисколько не смутился. — Но меня интересует ваша версия. Уголовное дело ведь было закрыто?

— По правде сказать, меня очень попросили уволиться. И только потом закрыли дело.

— И вы не подали в суд?

— Это вы так шутите? Я по этому делу при пристрастном прокуроре мог и в Нижний Тагил уехать.

— И в чем соль событий?

Я, откровенно говоря, сомневался, что безопасник не в курсе, листик в папке он перед вопросом подозрительно перевернул, однако решил не возникать.

— С участковым, по абсолютно левому сигналу, вломились в дом. Без ордера. Мне шепнули, что к хозяину, по слухам, пришла наркота. Попросил участкового прикрыть при проверке сигнала. В результате мы нарвались. Вместо шалы в доме оказалась только что похищенная девчонка, из отца-торгаша эта группа давила бабло. Оба сглупили. Хозяин встретил нас во дворе и не хотел пускать в дом. Увидели тремор, посчитали, что сигнал точный и наркотики точно в доме лежат. Ну и напоролись там на двух его подельников, с обрезом и ТТ. Участкового застрелили на месте, меня ранили, но я завалил обоих. Но похищенная девочка при этом тоже случайно под пулю попала. Слово хозяина хаты против моего слова… Пока она лежала в реанимации, он пытался держаться версии, что был тоже в заложниках, моя пуля в девочке. Я думал что сяду. Спасло, что девочка выжила, и её отец мужиком оказался. Не стал ни зла держать, ни топить.

Безопасник понимающе ухмыльнулся.