Вторжение

Предыдущим заведующим был колоритный вальяжный армянин Сурен Владимирович Мовсесян, во время очередного отпуска приславший телеграмму с просьбой об увольнении. Секретарша Лидочка уверяла, что просьба эта для главного врача не явилась неожиданностью. Знающие люди утверждали, что Мовсесяном серьезно заинтересовались органы ОБХСС⁴⁴ за спекуляцию с ювелирными изделиями и антиквариатом. После увольнения Мовсесяна за заветный ключ к кабинету номер шесть на втором этаже развернулась нешуточная борьба. Претендентов было двое: тридцатипятилетний Коля Широков и официальный дублер Мовсесяна Галина Ивановна Фатькова, врач с солидным стажем. Боевые действия велись с нарушением женевских конвенций⁴⁵, противостоящие стороны использовали недопустимые методы, вплоть до грязных анонимок в партбюро, профком и народный контроль. Сергеева по молодости лет в расчет не брали. Как выяснилось – напрасно. Сам Андрей к своему неожиданному назначению отнесся без особого восторга, но и без сожаления. В конце концов, не каждому дано в двадцать семь лет стать шефом знаменитых «инсультных» бригад, созданных самим профессором Шефером.

Убедившись, что все подопечные неврологических бригад вышли на линию согласно расписанию, и взяв в диспетчерской карты вызовов за прошлую смену для проверки, Андрей поднялся к себе на второй этаж. Виталий Исаакович уже был на месте, раскладывал на столе кардиограммы. Через плечо обожаемого наставника заглядывало длинное очкастое создание с костлявыми коленками в коротком халатике. Эта привычная сцена почему-то подействовала на Андрея успокаивающе.

«Ну что ты так разнервничался, – думал он, – Коля найдется, никуда не денется, а с „тарелкой“ и пришельцами Воронов разберется».

Поздоровавшись с присутствующими, Андрей опустился в рабочее кресло из кожзаменителя, подаренное профкомом в честь назначения на должность. Положив перед собой стопку карт в количестве тридцати пяти – восемь и более вызовов на бригаду за смену, неплохая нагрузка, – он приготовил ручку с красным стержнем для записи замечаний, вздохнул и взял верхнюю карту из стопки. Проверка действий коллег на «адресах» была не самым любимым его занятием. Походило на подглядывание. К тому же почерки у докторов известно какие, иногда на расшифровку записи времени больше уходило, чем на оценку правильности диагностики и лечения. Поначалу на рабочем столе Андрея росли целые горы непроверенных карт. Потом он решил, что все проверять смысла нет. Надо действовать по принципу научных исследований: брать достоверную статистическую выборку. Дело пошло веселее, но Андрей по-прежнему радовался любому предлогу его отложить. Вот и сейчас обрадовался телефонному звонку.

Звонил заведующий реанимацией из двадцать четвертой больницы.

– Тебя пациент, которого вы с девушкой недавно смотрели, интересует? – без предисловий спросил реаниматолог.

– Конечно, интересует, – живо отозвался Сергеев. – Что с ним? Пришел в сознание?

– Прийти-то пришел, – реаниматолог замялся, – да только…

– Что только? – забеспокоился Андрей.

– Мы его в психушку переводим. Похоже, у мужика крыша серьезно поехала.

Андрей посмотрел на часы.

– Полтора часа у меня есть? Мне с ним обязательно поговорить надо.

– Полтора есть, – ответил заведующий. – Перевозку только после обеда обещали. Но вот насчет поговорить… Короче, приезжай, сам увидишь.

Пациент с повязкой на голове и цветущими на лице синяками лежал один в четырехместной палате. Когда Андрей зашел в сопровождении заведующего, пациент задергался, приподнял голову, оскалился и стал дико вращать глазами. Фиксирующие руки и ноги ремни держали на совесть.

– Гематома была небольшая, – комментировал на ходу бородатый реаниматолог, – убрали качественно. На снимках других повреждений нет. В сознание пришел сравнительно быстро, но абсолютно неадекватен.

Они подошли ближе к кровати. Пациент продолжал отчаянно дергаться, что-то невнятно мычал.

– Не знаю, как ты с ним разговаривать собираешься, – сказал заведующий.

– А я не буду с ним разговаривать.

Андрей достал из кармана Колину фотографию. Снимок был высокого качества, сделан летом в фотосалоне по просьбе Марины. Андрею фото друга понравилось, и он попросил экземпляр для себя.

– Что я тебе, любимая девушка? – проворчал тогда Николай, но копию снимка взять разрешил.

Колино изображение произвело на пациента неизгладимое впечатление. Он сначала притих, рассматривая снимок, потом издал жуткий вопль и дернулся так, что один из фиксирующих ремней не выдержал. Заведующий, матерясь, навалился на освободившуюся руку.

– Марсиане! – орал пациент. – Зеленые человечки… по-хи-ти-ли! У-у-у…

В палату вбегали врачи, медсестры. Андрей счел за благо удалиться.

Глава 14

Май 1980 года