Вторжение

У британцев было другое мнение на развитие событий. В лучших традициях махровой викторианской аристократии Кардиган и Лукан нашли себе совершенно другое занятие, нежели управление грозившим вот-вот начаться боем. Происходившее повергло в уныние всю английскую легкую кавалерию. На Булганаке в воздухе замаячил призрак Долины Смерти. На глазах сотен подчиненных разгорался грандиозный скандал. Лукан орал на Кардигана, требуя перестроения бригады, последний орал в ответ, аргументируя свое несогласие никудышными военными способностями родственника. Генералу Эйри пришлось выступить в роли мирового судьи, передав обоим спорщикам приказ генерала Раглана об отходе кавалерии к основным силам. Для этого ему пришлось приложить немало энергии, ибо, еще не успев начать войну с русскими, оба аристократа начали не менее ожесточенную войну между собой.

Четыре эскадрона развернулись и начали движение в обратную сторону. Все проклинали лорда Лукана, запретившего атаку. Единственным активным действием было развертывание цепи 13-м Легким драгунским полком.

Пока джентльмены продолжали свой благородный семейный скандал, в разговор попытались вмешаться русскоязычные собеседники, не склонные к разбирательствам в сложных семейных отношениях английских кавалерийских начальников. В разгар их словесной перебранки 1-й эскадрон майора Гельфрейха из русского гусарского Николая Максимилиановича полка начал движение вперед, перестроившись во взводные колонны. Генерал-майор И.А. Халецкий немедленно направил к нему еще три дивизиона. Никто не сомневался, что русская кавалерия готовилась обрушить атаку на своих английских коллег.^{1006}

Подполковник Клуников, командир Донской резервной батареи, показал себя в первый же день одним из самых решительных, храбрых и самое главное — умных офицеров русской армии во время Крымской кампании. Развернув свои пушки, он открыл огонь, используя складки местности, через головы своей кавалерии. Первые ядра врезались в строй английской кавалерии и «…пали первые жертвы Крымской экспедиции».^{1007} Дальше произошло то, что, наверное, и должно было произойти.

«Как жаль, что не состоялся удар гусаров! Они ждали, что начнут казаки, а казаки смотрели на гусаров; последних, бывших в весьма щекотливом положении в лощине и не видевших неприятеля, обуял страх неизвестности. Англо-французы, пользуясь возможностью оправиться, пустили два ядра по казакам, которые тотчас же скрылись. Этим временем командир Лейхтенбергских гусар генерал Халецкий, видя, что Веймарцы поскакали на левый фланг неприятеля, поспешил присоединиться к своим: повернув повзводно направо, он покатил Булганакской лощиной на рысях — но свои его не признали: под влиянием тяжелой неизвестности о том, что кругом их творилось, слыша только пушечные выстрелы».^{1008}

Генерал-лейтенант Кирьяков, не понимая причин отступления Халецкого, но считая причину для этого уважительной, сделал то, что и должен был сделать: приготовился к встрече неприятельской кавалерии, которая, следуя логике преследования отступающих, вот-вот должна была показаться на гребне. И она показалась…

Увидев эскадрон, несущийся на батарею, Кирьяков приказал подполковнику Кондратьеву открыть огонь.

«Батарейный командир не решался, сомневаясь, что этот эскадрон мог быть неприятелем; но Кирьяков настаивал так упорно, что батарея мигом выпустила 8 снарядов. Посыпались свои, эскадрон бросился врознь. Жалости достойная картина этой кровавой бестолочи была как на ладони перед глазами светлейшего… Все бывшие у ставки князя видели это, ломали руки, тужили, а помочь было невозможно. Из опасения, чтобы генерал-лейтенант Кирьяков опять что-то не напакостил, князь поспешил воротить его в свое место…».^{1009}

Батарея полковника Кондратьева, не разобравшись в цвете мундиров и приняв ментики гусар, разворачивавшихся к атаке, за французские, обстреляла их. Выстрелы оказались удачными. Снаряды просвистели над первыми шеренгами и, следуя по законам физики по баллистической траектории, влепились в задние. Ядрами снесло головы нескольким гусарам, еще несколько получили ранения, штабс-ротмистр Возницын был тяжело контужен. Гусары, прекратив дальнейшие действия, вынуждены был укрыться в ближайшей лощине. Это нарушило планы командира бригады генерал-майора И.А. Халецкого, рассчитывавшего незаметно, используя складки местности, подойти как можно ближе к развернувшейся британской конно-артиллерийской батарее и внезапно атаковать ее с минимальной дистанции.

«…Авангард наш, приняв бывших в кителях гусар полка генерал-майора Халецкого за французских кирасир, открыл по ним огонь из орудий. Несколько раненых провезли мимо занимаемого нашим полком бивака».^{1010}