Вторжение

– Не елозь, Евпатий, – приказал князь, казавшийся спокойным, – знаю я твоего Ратишу, он боец умудренный. Сделает все как надо.

– Вот они! – яростным шепотом завопил Коловрат, когда на другом берегу зажегся вдруг огонек, едва осветивший мешки.

Отсюда они действительно казались вражескими бойцами, затеявшими ночное нападение на город. Но, несмотря на расстояние почти в три сотни шагов, видно их было неплохо. Туман уже разогнало ветром.

Не теряя времени, Коловрат натянул тетиву с помощью специально заготовленных крючков и вложил стрелу в ложе.

– Смотри, княже, – сказал он Юрию, заинтригованному действиями тысяцкого со странным луком и не сводившему с него глаз, – сколь далеко он бить врага может.

Евпатий вновь шагнул к стене, пристроился между зубцами и, прицелившись, спустил крючок. Тот, щелкнув, отпустил тетиву. Стрела ушла в полет с легким шелестом. Первый же выстрел Коловрата получился метким. Крайний левый из пяти вражеских «бойцов» получил стрелу в грудь, пробившую панцирь, и завалился навзничь. Он совсем исчез из размытого пятна света, что давал факел, пропав в ночной мгле.

– Однако, – пробормотал впечатленный Юрий и протянул руку: – А ну дай-ка мне опробовать.

Коловрат вновь натянул тетиву, вложил стрелу в паз и передал арбалет Юрию.

– Только не торопись, княже, – напутствовал он своего высокородного ученика, аккуратно протягивая ему заряженное оружие, – прицелься во врага и спускай тетиву мягко, чтоб рука не дрогнула. Иначе промахнешься.

Юрий и в самом деле был так возбужден, что в первый раз слишком быстро прицелился и спустил крючок. Стрела улетела в ночь и пропала, не поразив мишень. Все мешки, облаченные а доспехи, остались на месте.

– Эх, – раздосадованно произнес Юрий, отступая назад, – надеюсь, из твоих ратников никого не задел?

– Не боись, княже, – увещевал его Коловрат, – они все попрятались надежно да щитами прикрылись. Обучены. Зазря жизнью рисковать не станут.

Услышав это, князь повеселел и вдруг заявил:

– А ну, давай тогда мне вторую стрелу! Да покажи, как тетиву натягивать, сам хочу научиться.

Коловрат снял с пояса крюки для натяжения тетивы и в отблесках мерцающего пламени факела показал князю, как это делать. Юрий оказался учеником смышленым. Не зря войском руководил. Быстро уловив, что к чему, он накинул крюки на тетиву, вставил ногу в стремя и медленно распрямлял спину, до тех пор, пока не услышал щелчок затвора. Затем князь сам вставил стрелу в паз и шагнул к самому краю стены.

– Ну, держись, вражье племя, – пробормотал Юрий, прицелился и, задержав вдох, выстрелил.

На этот раз арбалетный болт поразил цель на другом берегу реки Серебрянки. Прошив кожаный доспех, стрела угодила в центральный мешок, заставив и его исчезнуть во тьме.

– Вот это да! – обернулся князь, не скрывавший своей радости от меткого выстрела на столь дальнее расстояние. – А ну, Евпатий, давай мне еще стрелу!

Затем он выпустил не меньше дюжины стрел по далеким «врагам», то промахиваясь и досадуя, то попадая в цель и радуясь, как ребенок, своим успехам. Наконец, стрелы закончились, и князь нехотя вернул арбалет Евпатию.

– Знатный самострел, – заметил рязанский князь, с восхищением глядя на тысяцкого, который сжимал в руках заветное оружие, оглядывая напоследок гладкое ложе арбалета, прежде чем спрятать его в холщовый мешок, – такие нам хорошую службу сослужат против татар.

И добавил:

– Ты вот что, Евпатий. Собирай отряд из таких вот стрелков. Да обучай побыстрее, сколь успеешь. Можешь запрятать его пока в лесах, подальше от любопытных глаз. И умельцу своему закажи еще, пусть накует нам сотню-другую. Денег дам. На оборону города пойдут.

– Мудро, князь, – кивнул обрадованный Евпатий, не став рассказывать, что сам давно об этом мечтает, – но их можно не токмо для обороны стен использовать. Эти самострелы хороши для бойцов пеших, чтоб из засады били. И для конных они подойдут – стремя не зря приделано, заряжать даже сидя в седле можно. А еще тем воинам, что в лодьях по рекам ходят. В общем, штука полезная, в хозяйстве сгодится.

– И то верно, – кинул князь, первым направляясь вниз по лестнице, – в общем, Евпатий, ты это оружие из моих людей первым придумал изготовить, ты и соображай дальше, где его применить еще. Дозволяю. А вернется Богдан и ворчать станет, передашь, что я наказал. От этого самострела нам только польза выйдет.

«Ох, не понравится это Богдану», – подумал довольный Евпатий, хотя вслух высказывать свои опасения не стал.

– Но и про основное войско, да мужицкое ополчение не забудь, – обернулся князь, вдруг остановившись в полумраке каменной башни, – эту запасную силу нам тоже надо успеть приготовить к приходу татарских гостей. А их недолго ждать осталось, чую.

– Сделаю, княже, – только и произнес в ответ с поклоном Коловрат. – Этим же утром и займусь.

Сказано – сделано. Еще не успел наступить рассвет, как тысяцкий, едва сомкнув глаза на лежанке, встал сам и велел разбудить своих приказчиков да верного Ратишу. Разговор затеял в отдельной горнице, чтоб никто из слуг уши не грел да слухи не распускал. Береженого бог бережет.