Вторжение

— Спасибо, — отрывисто бросил он Джессике, отрубая связь, одновременно с этим кидая телефон на переднюю панель машины.

Следующим, кто поменял положение в машине, была я — не знаю, как он так исхитрился, но Кейн каким — то образом ухитрился пересадить меня к себе колени — так, что мои ноги теперь лежали на соседнем с водителем сидении.

Кейн, уткнувшись носом в местечко между моей шеей и ключицей, тяжело дышал, будто не мог надышаться… И очень незаметно поднимал руку вверх по внутренней стороне бедра.

— Какое искушение и какое расточительство, — выдохнул, наконец он, ласково мне улыбаясь. И будто сам себе вслух добавил:

— Ну, отец, ну интриган, мог бы и заранее предупредить.

Серебро в его взгляде опять засверкало, как будто даже сделавшись ещё ярче.

— Алена, я думаю, прогулку на природе сегодня лучше отменить… В другой раз по горам полазаем.

— А что ты предлагаешь? — Спросила я, довольная тем, что мы закрыли неловкую тему.

— Поехали сразу в ресторан — тебе сейчас нужно хорошо питаться.

Я согласно закивала — не из-за того, что очень хотела есть, а просто из-за того что не хотелось лазить по горной местности в своем нынешнем плачевном состоянии.

И, тем не менее, даже находясь в столь вялом и виде, я хорошо запомнила поют солнечный, теплый пролетевший как одно мгновение, день.

Много позже, уже находясь в сопротивлении, я слышала тихие перешептывания по поводу этой особенности у пришельцев: у некоторых из них, судя по отзывам наших разведчиков (то есть, скорее, контр разведчиков) иногда возникала подобная реакция на месячные периоды человеческих женщин. При этом, подобное случалось крайне редко — обычно же пришельцы вообще не обращали на подобное внимание. Специалисты, работавшие на сопротивление, строили разные гипотезы по поводу этой редкой особенности… Я же, наслушавшись, откровений Агаты, имела собственное предположение. хотя… Преследуя собственные цели, эта блонди наверняка наврала мне с три короба. А потому грош цена её страшилкам.

Глава 10

Я всегда, сколько себя помню, гордилась самым известным нашим земляком — Юрием Алексеевичем Гагариным. Такая странная, почти иррациональная гордость за человека, который, вспыхнув, словно Данко Максима Горького, озарил землю светом своей улыбки и погас, уйдя в мир Вечной Вселенной… И улыбка эта; и не понимание, как в разрушенном искалеченном войной Гжевске мог вырасти такой открытый, такой добрый, но в то же время такой целеустремлённый человек.

Может, всё дело в незавидной истории нашей местности (и поляки с литовцами, и французы, и немцы не давали мирного житья смоленщине), а может. в самой земле, в самом воздухе…

Я также смотрела на примеры своих близких: бабушки, родителей, Юльки — ине могла себе представить, как мои родные справлялись с испытаниями на своём жизненном пути.

Бабушка, которой достались самые страшные военные и тяжелые послевоенные годы; мама и папа, которые выживали и в трудные 80-е, и в разухабистые 90е — выживали вместе, выживали, как могли, сохраняя семью и любовь…Юлька, моя любимая старшая сестрёнка, которая, оступившись в самой ранней своей юности, сумела собрать себя по кусочкам и устроить свою жизнь и своё будущее.

Я искренне восхищалась своими родными и силой их духа, ещё сама не зная, что эта фамильная упрямость вместе с гагаринской целеустремлённостью поможет мне выжить на чужом континенте во время порабощения нашей расы.

Помню, когда я, порядком истощавшая за десять дней экстремальной диеты (вода из ручья — дикие ягоды — вода из ручья), я то и дело проваливалась в голодные обмороки; как брела наобум, сама не зная куда, пытаясь, насколько могла, вспомнить уроки ОБЖ (или окружающего мира?) где объясняли как ориентироваться в лесу… А в голову почему-то то и дело приходили воспоминания о том дне, когда я поняла, что на самом деле из себя представляет Кейн.

Ну, по крайней мере, как я тогда думала…

Самое смешное, что это был мой последний рабочий день в клининговой компании — я уже попрощалась со всеми своими клиентами, у которых убирала в домах, уже договорилась с начальницей, что в случае, если мне понадобится рекомендация, я могу дать её номер телефона — оставался лишь последний дом «страшных белых вампиров», как смеясь, называли между собой дом Кейна мои подружки.