Вторжение

Кроме этой — прилюдной казни была ещё одна, закрытая. Говорят, вырезали весь род — а за что именно, никто не знает.

— Но это не был Дом Высокого Рода — они все на виду. — поделилась со мной Джессика, — и всё равно интересно, что же такого сделал простой надзиратель за переселенцами?

И её внимательные глаза остановились на мне.

Не знаю как, но я смогла равнодушно пожать плечами, уже догадывалась, кого именно наследник казнил без суда и следствия.

Найдя через весь зал взглядом Кейна, я не удивилась, когда сверкающие серебристые глаза тут же поймали меня в плен.

Его взгляд был одновременно серьёзен, строг и… нежен.

О да, подумала я, до конца ещё не зная. как относиться к рассказу Джессики. — Кейн ни за что не оставил бы в живых того урода, что поспел до меня коснуться…

Серебристые глаза Кейна тут же триумфально вспыхнули. признавая мою правоту.

В тот момент мы были с ним одним целым — единым организмом. который невозможно разделить, не убив одну из половинок…

Даже спустя долгих полгода — полгода скитаний, бродяжничества, голода, нахождения в Сопротивлении и прочее — я до сих пор не могла до конца себе признаться в том, что в тот момент это была я.

Конечно, Кейн тогда тоже постарался — я нисколько не сомневаюсь сейчас, что и к моему странному спокойствию во время казни, и принятию их правил, Кейн несомненно приложил свою руку.

Но в то же время…

В то же время, будучи до конца честной сама с собой, я не могла не признавать: тогда он был для меня всем. Это… И на Солнце есть пятна, которые не вывести, что уж говорить о мужчине, который принадлежал другой расе, другому культуре… другому миру.

Нет, я не оправдывала его — я просто понимала, что он другой и принимала его таким, какой он есть.

Принимала сама. Безо всякого внушения со стороны Кейна.

Когда казнь совершилась — и солдаты (рядовые, как пояснила Джессика) свернули головы всем осужденным, собравшиеся стали медленно расходится из зала, оставив тела валяться в собственной крови.

Первым направился к выходу Кейн. на ходу кивнув мне и Джессике следовать за ним. Однако между Кейном и нами тут же вклинилась Агата, всем своим видом показывая, что не даст так просто о себе забыть.

Кейн, заметивший манёр блонди, было нахмурился, но при толпе сдержался — лишь недовольно сверкнув глазами в сторону Агаты.

— Глупая девка, — прошептала Джессика, — не знает, что делает.

В то же время, переведя взгляд на меня, мачеха Кейна не могла сдержать высокомерно — довольной ухмылке.

— Что ж… пусть попробует.

— Вы не любите меня, потому что я местная? — в лоб спросила я женщину. — Потому что не вашей расы?

— Мне не важно, откуда ты родом. Важно, что Наследник сделал выбор в твою пользу, — отвела взгляд в сторону Джессика. Я не смогла не усмехнуться.

— Неправда.

Глаза Джессики опасно вспыхнули.

— Да что ты понимаешь? Ты…

— Аборигенка? — подсказала ей я. — Вы ведь только поэтому меня ненавидите.

— Я всю вашу планету ненавижу, — поджала губы Джессика. — Весь ваш человеческий род, ваши города, вашу природу.

Мы, миновав вторые двери, как раз повернули в сторону длинного и почему — то безлюдного коридора. Интересно, где Кейн?

Слова Джессики заставили меня задуматься: в её фразе не было пренебрежения от превосходства, зато было что-то ещё…

— У вас кто-то погиб? — наугад спросила я, всё ещё думая о только что казненных пришельцах. Судя по всему, подобные действа не были в новинку для захватчиков, а значит, и родственник Джессики мог быть казнён за какое — нибудь преступление.

Сопровождающая меня блондинка дернулась и вдруг с яростью взглянула в мою сторону.

— Не пытайся вызвать меня на откровенный разговор, — прошипела она. — Я выполняю волю Правящего Рода, играя роль твоей статс- дамы, но мне нечего терять. кроме своей жизни. У меня нет мужа, нет детей, и я не собираюсь по новой проходить все круги, чтобы получить семью.

Остановившись возле одной из дверей, Джессика провела рукой по сверкающим зеленым цветом панели. Дверь плавно отъехала в сторону.

Джессика посторонилась, пропуская меня внутрь.

А там, читая какую — то голограмму и хмурясь, стоял Кейн.

Едва я только шагнула внутрь каюты, дверь за мной бесшумно закрылась, отрезая нас двоих от всего остального мира.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кейн, оторвавшись от чтения. — Это было непросто для тебя, я знаю.

— Не просто, — кивнула я, удивляясь собственной пустоте в душе. Я ведь должна была что-то чувствовать, но я не чувствовала ничего! Ни малейшего сожаления, ни раскаяния — ни, даже, радости. НИ-ЧЕ-ГО.

Кейн, — простонала я, растеряно глядя на мужчину. — Что со мной, а?

— Тшшиш…. - отложив гаджет, от которого и светилась голограмма, Кейн тут же обнял меня, прогоняя все страхи и сомнения. — Ты просто переволновалась, только и всего.

Смахнув непрошенные слезы, я крепко прижалась к груди Кейна.

Только и всего?

— Конечно, — поцеловал меня в макушку Кейн. — Не о чем волноваться.

— Хорошо.

Кажется, мне и в самом деле было хорошо… и вообще, ничего ведь плохого не случилось. Так почему я плачу? Бред, какой — то…

Кейн, а как долго мы здесь будем?