Вторжение

Яростно растираясь, я плакала… от мыла, конечно же, а не от собственной наивности и беспомощности. Только от мыла.

Плакала, пытаясь спустить воду из ванны и включить душ, чтобы смыть всё мыло с тела… Наконец, мне это удалось: после хитрых и долгих манипуляций, я сумела таки разобраться и тем, с этим… Вода стремительно уходила из ванны вниз, а вот душ — душ напоминал умный дождь, следующий за жестами «своего владельца».

Пожелав, чтобы вода стала холоднее — я несколько минут неподвижно простояла под ледяной водой — просто чтобы привести свои мысли в порядок. И только после этого выключила воду.

А вот полотенца в ванной комнате не было.

Дверь в ванну слегка — буквально на миллиметр — приоткрылась, и мягкий голос посоветовал мне встать на пол и провезти рукой снизу к верху.

— Мы не пользуемся полотенцами, — добавил Кейн, находясь неподалеку, но всё же не рядом с дверью. — Не стой мокрой. Алёнка, замерзнешь… Если ты, конечно. только к Аляске не готовишься… Или к Юкону.

Я замерла, рыкнув:

— Не смей подслушивать мои мысли.

— А ты не думай так громко, — фыркнул в ответ Кейн. — Халат я повесил с этой стороны двери. Как обсушишь тело — просто протяни руку.

Я… у меня ведь не было выбора, правда? Нигде, ни в чем не было выбора.

Я сделала так, как он сказал: вылезла из ванной и, проведя рукой снизу вверх. вызвала этим теплый поток воздуха, который удачно просушил не только волосы, но и всё остальное. И правда, зачем полотенца, когда есть это?

Я не удержалась и взглянула на себя в зеркало: худое, истощенное тело, скорбный, сломанный взгляд… хотя кожа, вон, порозовела, даже румянец появился. И что худая — совсем не плохо. Сколько раньше на диете сидела — всё никак не могла дойти до желанной х- чки. А сейчас — вон, безо всяких усилий.

Я закусила губу, не желая, чтобы Кейн услышал «настоящую» правду. О том, как я подыхала в одиночестве от голода где — то в заснеженных лесах Пенсильвании, о том, как я пряталась в подвалах от бандитов и просто выродков… как хоронила убитых людей и по десять раз на дню проверяла последнюю пачку печенья в рюкзаке.

Мне не хотелось быть жалкой в глазах Кейна.

И больше не хотелось бояться.

Спустя полгода выживания, испытаний, голода и стресса я поняла, наконец, простую истину: Выхода, как пела группа Сплин, нету — выхода нет.

И свободы нет. По крайней мере, для меня. Если не пришельцы и Кейн, то Сопротивление точно наложит на меня лапы, а если даже и удастся сбежать от них, то бандиты… мужики, которым при новой жизни отчаянно не хватало баб, в конце — концов, сумеют настигнуть меня врасплох. Да им это уже и удалось, если бы не Кейн.

Я усмехнулась, прекрасно понимая, какое будущее меня бы ждало: насилие, рабство и ранняя смерть.

А альтернативы ведь всё — равно не было.

И я, посмотрев ещё раз не себя в зеркало, наконец ‚решилась. Пусть завтра настанет завтра, а сегодня — сегодняшний день я проведу в своих мечтах. Без прошлого, унесённого куда- то вместе с грязной водой, без будущего, которое, я точно знаю, невозможно. Пусть это будет всего лишь один счастливый день — точнее, одна счастливая ночь, о которой я столько думала и мечтала.

Я подмигнула своему разрумянившемуся отражению в зеркале. Пусть завтра будет совсем другая жизнь — но сегодня я получу свою первую брачную ночь с человеком, которого люблю.

И решившись, я рванула на себя дверь, даже не вспомнив о халате на её ручке.

Серебряный… нет — стальной взгляд Кейна скользил по моему телу. оставляя на нём почти осязаемые следы прикосновений.

Прикусив от напряжения губу, я медленно двигалась от двери ванной комнаты внутрь. Шаг, второй, третий…

Боже, как же неловко. Почему он стоит и ничего не делает? Почему замер, как истукан?

Казалось бы, чего я только не пережила за это время, чему только не была свидетелем за эти нескончаемые последние шесть месяцев: и плен, и насилие — в самых ужасающих его формах… Меня саму вытаскивали голую из душа и бросали на утеху распаленным похотью мужикам. Да и сам Кейн…

Память услужливо подсунула момент из прошлого, когда он проверял мою «нетронутость» на корабле с «колонистами».

Я совершенно точно покраснела от этих воспоминаний — сама почувствовала, насколько я красная сейчас… Глупо, конечно: Кейн, поди, об этом случае уже и думать забыл — подумаешь, ещё одна голая девица в его жизни (сколько их у него было…}, так что краснеть и смущаться из-за мимолётного эпизода совершенно не стоило. И всё же…

Я глубоко выдохнула и — облизав ставшие вдруг необычайно сухими губы — вдруг некстати вспомнила о том, что нормальные дамочки, которые хотят соблазнить мужчину, готовятся к этому действу заранее — а не выползают из ванной «а-ля натюрэль». Когда решаешь вопросы жизни и смерти, не до мелочей… Однако сейчас именно эти мелочи заставили меня ойкнуть и прикрыть ладошкой то самое — «срамное».

А Кейн всё так же стоял, застыв возле стены — и лишь крылья его носа часто и широко раздувались словно у хищника, готовящегося к нападению.

Я тоже замерла — так и не решив, что буду делать дальше… — если он откажется…