Вторжение

Бураны, наводнения, ураганы, землетрясения… Они зачаровывают, потому что показывают Мать-природу во всей ее силе и красе, выставляют напоказ ее биполярность, однозначно дают понять, что она может и приголубить нас, и уничтожить. А ведь трудно найти лучший источник драмы, чем родитель, от которого ждешь как вкусного обеда, так и гибели.

Серебристые каскады спускались по бронзовым стволам, подсвечивали воздух.

Наверное, в дождевой воде содержались некие минералы, от которых она начинала фосфоресцировать.

Или… если облака пришли с запада, зацепив смог, стоящий над Лос-Анджелесом и окрестными городами, тогда вся эта грязь и проливалась сейчас на землю вместе с дождем, а сочетание загрязняющих атмосферу компонентов привело к образованию еще неизвестного науке вещества, которое и вызывало свечение воды.

Чувствуя, что оба эти объяснения далеки от истины, и пытаясь найти третье, Молли вздрогнула, заметив движение на крыльце. Переместила взгляд с деревьев на прячущееся в тени крыши крыльцо.

Под окном двигались удлиненные тени. Бесшумные, быстрые, загадочные… Неведомые призраки? Молли не знала, что и думать.

А потом одна, три, пять теней подняли головы и повернули к окну желтые глаза, пристально ее разглядывая. Призраками тут и не пахло. Тени принадлежали к этому миру точно так же, как и Молли, хотя зубы у них были куда острее.

Крыльцо кишело волками. Убегая от дождя, они поднялись по ступенькам и теперь прятались под крышей, словно это был не дом, а ковчег, которому в самом скором времени предстояло пуститься в безопасное плавание по водам нового потопа.

Глава 2

В этих горах, зажатых между настоящей пустыней на востоке и прериями на западе, волки давно уже вывелись. То есть на крыльце скорее могли появиться призраки волков, чем живые волки.

Присмотревшись внимательнее, Молли поняла, что перед ней койоты (иногда их называли волками прерий), но поведение их было очень уж странным, вот она и спутала койотов с более крупными животными из легенд и народных сказок.

Прежде всего поражало их молчание. Обычно, преследуя добычу, койоты пронзительно воют, и от их воя в жилах стынет кровь. Теперь же они не выли, не лаяли, даже не рычали.

В отличие от большинства волков, койоты часто охотятся в одиночку. Бывает, что и сбиваются в стаи, но никогда не приближаются близко друг к другу, как это делают волки.

И однако на крыльце ее дома характерный для койотов индивидуализм совершенно не проявлялся. Они терлись боками, плечами, ничем не отличаясь от домашних собак. Нервничали, вот и искали поддержки у себе подобных.

Заметив Молли в окне кабинета, они не отпрянули от нее, но и не проявили агрессивности. Раньше ей казалось, что их яркие глаза светятся жаждой крови. Теперь же она не находила в них никакой угрозы. Да, да, глаза койотов на крыльце их дома переполняла та самая доверчивость, что читалась в глазах домашних любимцев.

Мало того, в их глазах Молли разглядела мольбу.

Последнее казалось столь невероятным, что она усомнилась в адекватности своих ощущений. Может, богатое воображение решило сыграть с ней злую шутку. Но, с другой стороны, мольбу, просьбу о защите она видела не только во взглядах койотов, но и в их поведении.

Ей следовало испугаться этой клыкастой оравы. И действительно, сердце ее билось чаще, чем обычно. Но биение сердца ускорил не страх, а необычайность ситуации и предчувствие встречи с чем-то неведомым.

Койоты определенно искали убежища, хотя никогда раньше Молли не видела, чтобы гроза или буря заставили хотя бы одного из них прийти к человеческому жилищу. Люди представляли для них куда большую опасность, чем природные катаклизмы.

Хотя койоты и заискивающе поглядывали на Молли, ливню они уделяли куда больше внимания. Упрятав хвосты между задними лапами, навострив уши, сбежавшиеся на крыльцо животные со все возрастающим страхом наблюдали за серебристыми потоками воды и залитым дождем лесом.

И по мере того как все новые и новые койоты взбегали на крыльцо, Молли принялась оглядывать лес в поисках причины их тревоги.

Но видела то же самое, что и раньше: падающую с неба светящуюся воду, придавленную ливнем растительность, покрытую серебристой пленкой.

Тем не менее, всматриваясь в ночной лес, Молли почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом, словно призрак-любовник прижался экзоплазменными губами к ее шее. По телу пробежала дрожь предчувствия беды.

Потрясенная тем, что нечто, находящееся в лесу, смотрело на нее из-за пелены дождя, Молли отпрянула от окна.

Экран компьютера показался ей слишком уж ярким, выдающим ее присутствие. Она выключила машину.

Серебристо-черный ливень по-прежнему шумел и поблескивал за окном. Даже в доме воздух стал тяжелым и сырым.

Фосфоресцирующий свет чуть-чуть, но отражался от коллекции фарфоровых фигурок, стеклянных пресс-папье, золоченых листьев рам нескольких картин… Кабинет напоминал океанскую впадину, куда никогда не добирался солнечный луч, но темнота разгонялась светящимися актиниями и медузами.