Вторжение

— Заткнись! — бросил я ему. — Ты пришел сюда как гость, причем пригласил тебя тот, кто на это права не имел. Ты занял это место не по праву, получил его не топором, не в битве. Хочешь со мной поспорить? Давай! В этот раз от хольмганга тебе не увернуться! Я — конунг, как и ты. Мы равны. Уладим это один на один. Или же проваливай!

Воины конунга глядели на своего вождя, а тот тянул с ответом. Ну да, патовая ситуация — теперь-то от поединка так легко не отвертишься, ведь его вызвал не ярл, а такой же конунг.

Конечно, он может приказать убить нас всех, но и ежу понятно, что затем его перестанут уважать его же люди, он будет презираем. Как долго он продержится на своем троне? Его тэны и ярлы один за другим будут вызывать его на хольмганг, оспаривать его право править.

Забавная ситуация с этими всеми традициями. Если бы подобное происходило в реальной истории — наверняка бы меня попросту прирезали, даже пикнуть не дали бы. Но здесь, какой бы свободой воли персонажи не обладали, они должны были действовать по правилам. И действовали. Слишком много есть игровых условностей, слишком многое здесь зависит от цифр (тот же статус или количество подчиненных тебе земель).

Конунг медленно поднялся со своего трона, положил руку на свой топор. Похоже, он принял решение. Но какое?

Явно ведь, шельма, понимает, что наш поединок ему не пережить. Наверняка ведь знает, что я ульфхеднар. Впрочем, даже без этого навыка, уверен, я бы с ним мог справиться.

Я очень рассчитывал, что он все-таки свалит. Драться с ним мне не хотелось: убью я его легко, это даже не обсуждается, однако затем буду убит и сам его воинами. Они должны будут «отомстить» за смерть вождя, чтобы не потерять лицо. Даже при условии, что убил я их вождя в честном поединке, их намного больше нас, нам не справиться. Это тоже неоспоримый факт.

Убьют они нас, а затем тут же начнут свару — ведь кто-то должен занять место убитого вождя.

С удовольствием бы на это посмотрел — с большей вероятностью конунгство исчезнет, на его месте появится множество ярлств и свободных островов. Тэны и ярлы объявят себя свободными. И это бы меня всецело устроило бы, если бы не одно «но»: перед всеми этими, несомненно, приятными событиями, меня убьют. А я на это категорически не согласен.

Ну, так что же решил мой противник? По глазам вижу — не хочет он помирать, не хочет со мной драться.

Так что же ты сделаешь, конунг?

Глава 24. Тишь да гладь

Я глядел в хмурое небо, кутаясь в теплую шкуру. Среди темных, медленно ползущих туч, мелькала малюсенькая точка — Карей. Я глядел в небо, следил за его полетом и слушал свист уже по осеннему, или даже по- зимнему холодного ветра, качающего ветки, слушал хруст снега под лапами двух моих псин, а еще до меня доносились пыхтение и сопение двух начинающих берсерков, тренирующихся под руководством Нуки, от которых уже вовсю пар валил.

Болли, он же Семен, уже неплохо освоился, довольно легко входил в боевой режим и выходил из него, но только в условиях боя. В «мирное» время включать «берсерка» у него пока не выходило. Впрочем, ничего странного — слишком еще мало времени прошло для получения подобного умения.

Зато обычный боевой режим он смог «разогнать». Как хвастался сам Семен в лаборатории, когда мы с ним там пересекались, «время словно бы останавливается, все вокруг тебя не двигаются в обычном темпе, а будто бы продираются сквозь толщу воды. Ты легко можешь предугадать их движение, можешь увернуться, отбить удар. Причем сам ты двигаешься вроде как обычно, без всяких замедлений».

Короче говоря, Семен испытывал всю ту палитру чувств, которую прошел и я, и он был просто в восторге от того, что получил, каким персонажем завладел.

Вторым «учеником» Нуки стал молодой ярл Рорх, он же Владимир Григорьевич. Да-да, все именно так.

Навык берсерка молодой ярл (или, что точнее, обновленный) получил точно таким же образом, что и Семен — посредством подключения меня к этому персонажу. Но в отличие от Болли в этот раз я себя жестко контролировал — сам зашел в боевой режим и тут же вышел. Конечно же, это мне аукнулось — башка трещала так, что находившиеся в лаборатории (где и проходил эксперимент) вкатили мне такую дозу обезболивающего и успокоительного, что продрых я целые сутки.

И лишь затем Владимир Григорьевич решился подключиться к своему персонажу. Все решили, что опасно это делать без меня — уж я-то хотя бы буду пытаться остановить персонажа, если он взбесится, а вот Нуки попросту убьет. Поэтому все и ждали, пока я очнусь.

Однако такие предосторожности оказались лишними — ничего страшного во время подключения Владимира Григорьевича к его персонажу не произошло.

Никакого «бешенства», как в случае с Болли, вообще не было. И вообще, перс после того, как я отключился от сервера, просто дрых и не просыпался. Нуки вообще не понял, что ярл как-то изменился. И лишь когда Владимир Григорьевич начал попытки войти в боевой режим, старый берсерк понял, что у ярла Рорха есть «дар». Ну, кто бы в этом сомневался?