Вторжение

— Вы слишком сильно им не доверяете, Лена, — старый Серебряков грустно вздохнул. — Как и большинство остальных Людей. Лемы по своей природе охотники, исследователи и даже, если хотите, воины. Насилие в необходимой мере для них в порядке вещей, как для любого развивающегося вида. Современное человеческое общество с высокой степенью неприязни относится как к насилию, так и ко всему, что с ним связано. В определенной мере эта неприязнь распространяется и на Лемов, пусть даже и подсознательно. Но мыши — сильнейшие эмпаты, они прекрасно чувствуют эти эмоции и платят нам тем же.

Седой ученый дождался, когда тряпка в его ладони превратится в маленький мохнатый шарик с большим ухом-тарелкой, и степенно поприветствовал летучую мышь:

— Здравствуй, Иван Иваныч!

Автоматика его скафандра воспроизвела короткий писк, имитируя приветственный сигнал Лемов. Летучая мышь в руке ксенобиолога пискнула в ответ, отрастила ложноножку с подобием ладони и показала ее Серебрякову, подражая человеческому жесту приветствия. Старик немедленно поднял свою ладонь. Лем удовлетворенно пискнул и мгновенно взвился в воздух, и вновь Лена не успела поймать глазами момент трансформации.

— Петр Петрович! — изумленно воскликнула девушка. — Он с вами поздоровался!

— Разумеется, — кивнул старик. — Иван Иваныч — очень серьезный и воспитанный Лем. Он помнит обоих моих знаменитых предков.

— Он был лично знаком с Великим Серебряковым? — уточнила Лена. — И поэтому подружился с вами? Неужели Лемы чувствуют родство Людей?

— Это спорный вопрос, — покачал головой ученый. — Ответа на него мы не нашли. Возможно, они как-то чувствуют родство, но, может статься, просто считывают эмоции и из них узнают о наших предках. В молодости я часто думал о Великом Серебрякове, находясь здесь. Что он сделал и что мог бы сделать, что знал о Лемах и что из этого дошло до нас в его записях, и так далее. Кроме того, как известно, Лемы не умирают от старости — биологический износ их организмам не знаком. В этом плане они чем-то сродни морским медузам. Кроме того, у разумных мышей отличная память. Вся колония помнит Великого Серебрякова и всех Древних, часто бывавших здесь. Это могло послужить для Ивана Иваныча подсказкой. Впрочем, подружились мы совершенно случайно: в комплексе вышла из строя одна из систем автоматической подкормки тараканьего питомника, и я прилетел произвести ремонт. Мало того, что использование дистанционных модулей в колонии запрещено, так это еще было мое первое появление здесь. Я ужасно волновался и в итоге взял с собой не того киберремонтника, что положено. Едва он приблизился к питомнику, тараканы почуяли съедобный пластик и высыпали наружу огромной волной. В общем, ремонтника съели секунд за пять. Я был в шоке. Мало того, что перепутал роботов и поломку не починил, так еще и кибера угробил. Тоже мне, Серебряков! Я представил, как меня засмеют коллеги, и совсем расстроился. В этот момент появился Иван Иваныч. Он поднял Лемов, и они не просто сожрали выползших тараканов, но и подавляли ультразвуком активность тех, что были еще внутри, до тех пор, пока я вручную не заменил блок сверхпроводникового делителя импульсов. Так мы и познакомились.

— Интересная история! — оценила Лена. — Странно, но все зафиксированные в архивах случаи дружеского контакта мыши и человека обязательно носят характер какой-нибудь случайности. Даже история Командующего Тринадцатого! Петр Петрович, — она хитро посмотрела на спутника, — признайтесь, вы чувствуете их эмоции?

— Нет, — улыбнулся седой ксенобиолог, — это невозможно. Человеческий мозг не имеет такого средства коммуникации, которое позволило бы ему принимать эмпатические образы Лемов. Тринадцатый обрел эту возможность благодаря симбиозу с Чебурашкой. Но, если честно, я склонен верить науке и исследованиям. А они показывают, что на эту тему практически нет никаких серьезных данных. Якобы Великий Серебряков лично изучал произошедшие с Тринадцатым изменения, а потом вдруг взял, да и засекретил всё. Причем так, что никто до сих пор найти не может. Я не являюсь приверженцем этих глупостей про маниакальность Командующего и прочую чушь о психических расстройствах, но в данном случае поддерживаю современную теорию о Лемах.

— То есть, вы уверены, что это сказки? Про Тринадцатого и Чебурашку? — расстроилась Лена. — Великий Серебряков все выдумал для поддержания романтического образа Древних и армии?