Вторжение

Второй чужак, неуклюжая туша которого еле проползла через портал, отравил своим ядом все туннели вокруг площадки, на которой происходила драка, но особого вреда не причинил. Мы успели сбежать до того, как резина масок стала разлагаться. К тому же, на каждом из нас висело по амулету-ядолову. Можно сказать, группа легко отделалась всего-то надорванными связками у меня и Сэма и вывихнутой кистью Васи. Завтра будем как новенькие. Если сегодня не произошло ничего экстраординарного, мы сможем взять два яруса, не меньше.

Четвертый ярус стоил нам двух бойцов из отряда Бородина: парни не смогли вовремя заметить затаившегося хамележора, его неожиданное нападение едва не уничтожило все отделение. Спасся один человек, шедший первым: эти твари предпочитают нападать сзади. Изначально небольшой отряд Бородина стал настолько маленьким, что учитывать его как самостоятельную единицу было бессмысленно.

За ночь отоспались, день нам дали на подготовку – вечером вновь пошли на штурм. На сей раз псионы второго уровня служили в качестве поддержки более сильным магам третьего уровня: эта тактика прекрасно оправдывала себя раньше. Пятый ярус прошли как горячий нож сквозь масло, на шестом пришлось повозиться со стражниками. В тот день потеряли одного бойца из отряда Плетки – ходили слухи, по собственной дурости. Два мага третьего уровня получили ранения, остальные просто устали. Было решено, что после взятия седьмого яруса возьмем передышку – отдохнем три дня.

Седьмой ярус штурмовали в прежних составах, что сослужило дурную службу. Чижов не стал тасовать команды, рассчитывая на сработанность составов. Решение оказалось ошибочным. В тех случаях, когда в команду вошло два или более псионов третьеуровневиков, потерь не было. А вот в отделениях, в которых такой маг оказался один, а остальные «двушки», – произошло несколько фатальных случаев. В общем, погибло трое бойцов, и полдесятка отделались ранениями разной степени тяжести. Переходы заминировали, установили часовых, «огнецветы», несколько Глиняных охранников – и пошли спать. Все страшно устали за прошедшие пять дней.

Лично я целый день отсыпался. Кажется, чего такого: спуститься вниз, пройти по маршруту, убивая всех на своем пути, потом вернуться в уютный фургончик или в теплую большую палатку – финансировали СБР неплохо, комфорт обеспечивался очень высокий, по моим стандартам. Дескать, единственное время, когда приходится напрягаться, это схватки с чужаками, – но группой завалить можно кого угодно.

Нужно быть совершенно не знакомым с военным ремеслом человеком, чтобы так рассуждать. Уже при входе в подземелье боец испытывает страх – не важно, в скольких операциях он участвовал. Привыкнуть к обиталищу чужаков невозможно – говорю из личного опыта. Мне требуется определенное усилие, чтобы сделать шаг и прикоснуться к тонкой, еле заметной пленке прохода. До сих пор, несмотря на десятки удачных штурмов за спиной.

Здорово изматывает напряжение. Расслабленность на любом ярусе ведет в могилу: от постоянной концентрации пот заливает глаза, люди перестают дышать. Очень остро воспринимается каждый звук, возникают галлюцинации – начинает казаться, что со всех сторон доносится еле заметный шепот, край глаза замечает легкую тень. Галлюцинации испытывают не только простые люди. Даже неподготовленные псионы не выдерживают и сходят с ума: Учебный центр отсеивает минимум одного из семидесяти. Мне рассказывали, что в начале Вторжения, когда на штурм ходили опытные спецназовцы, половина потерь вызывалась огнем своих.

Стоял конец июля, тундра цвела. Несмотря на довольно холодный ветер, некоторые разделись и ходили в штанах и сапогах. Посреди лагеря натянули сетку и играли в волейбол, возле походной кухни, как всегда, толпились несколько голодных страдальцев. Нигде не было видно ученых – они сидели возле портала или бродили по нижним из занятых нами ярусов в поисках артефактов. Половина бойцов помогала ученым или караулила переходы, остальные отдыхали.

На пригорке, выбрав местечко посуше, лежал Плетка. Я подошел к нему:

– Я слышал, у тебя потери. Соболезную.

– Угу. Твои как?

– Держатся. Восемь раненых, пока убитых нет.

Мы помолчали. Плетка бездумно пялился в небо – я не знал, что еще сказать.

– Скажи, Аскет… – Он заговорил совершенно внезапно, по-прежнему не поворачивая головы. – Тебя не пугает происходящее?

– Ты говоришь об этом Гнезде или о чем-то еще?

– Да что Гнездо? – Он поморщился. – Гнездо мы возьмем, не сомневайся. Я говорю о том, что псионов становится все больше, они погружаются в свое искусство с каждым днем глубже. Чем все это может кончиться?

– Что тебя пугает? Ты веришь в некий всемирный заговор, как Союз Светлых Сил?