Вторжение

Наталья Геннадьевна закатила глаза к потолку. Кудри, выкрашенные в пепельный, были тщательно завиты, один к одному, и прихвачены шпильками. Перламутровые тени подобраны в тон сиреневому платью, обтягивающему живот и широкие бедра, которое, в свою очередь, никак не сочеталось с клетчатыми домашними тапочками.

– С днем рождения, соседка! – Мне хотелось, чтобы слово «соседка» прозвучало невинно, непринужденно, но я невольно сделала на нем какое-то особое ударение и выдала себя. С потрохами, как сказала бы мама.

Леся, конечно же, его заметила, не упустила – о, она ничего не упускала! – сощурила глаза по-кошачьи, будто смотрела на солнце, и левый уголок губ дернулся вверх.

Я поспешила добавить:

– Желаю тебе счастья!

– Знаешь, я бы не хотела быть просто счастливой, – проговорила Леся. – Мне нравится испытывать весь спектр эмоций. Тогда я чувствую себя живой.

– Не говори глупостей, все хотят быть счастливыми, – сказала Наталья Геннадьевна. – А мы так и будем в прихожей стоять? Проходи, Варя. Бери тапочки.

– Ну какие еще тапочки? Жарко же, Наташа.

– Да я только на минутку зашла…

– Пойдем, – сказала Леся и добавила вполголоса, чтобы мать не слышала: – Выпьем чаю по-быстрому и свалим.

В квартире было прохладно, из комнаты доносилось гудение кондиционера. Я подумала, что не хочу никуда отсюда «сваливать». На кухне Поля ковыряла ложкой кусок «Наполеона», забравшись на стул с ногами. Она пробормотала что-то невнятное вроде приветствия, в то время как по кабельному каналу с детскими мультфильмами Дональд Дак в купальном костюме пытался взобраться на надувную лошадку, втолковывая ей что-то в своей неразборчивой манере.

– Полина, будь добра, не разговаривай с набитым ртом, – сделала ей замечание Наталья Геннадьевна. – Когда я ем…

– Я Эминем! – продолжила Леся и рассмеялась, хотела поцеловать Полю в щеку, но промазала и чмокнула в ухо, а та привычно дернулась:

– Отстань.

Над телевизором висела икона Божьей Матери. Дерево рассохлось от соседства с горячей трубой под потолком, лак облупился, а глаза ее, темные и внимательные, смотрели сосредоточенно, как на тех портретах, которые будто наблюдают за тобой, с какой бы стороны ты к ним ни подошел. На дверцу холодильника магнитом из Адлера была пришпилена фотография маленькой Поли, тоже серьезной, даже строгой, с полосатым котом, похоже, сшитым из махровых носков, в руках. На подоконнике грелась на солнце стопка учебников по английскому, которые Леся, видимо, привезла с собой, а сверху лежала книга в мягкой обложке, с заложенной зубочисткой между страницами, под названием «Fried Green Tomatoes» – я подумала, что это сборник рецептов.

Конфеты, которые я принесла, Наталья Геннадьевна поставила в центр стола, рядом с тортом в магазинной упаковке и хрустальной вазочкой с вареньем из инжира. На подарок пришлось просить денег у мамы. Я сказала, что соседка бесплатно занимается со мной английским, поэтому неплохо было бы ее отблагодарить – так мама делала, когда хотела подмаслить учителей в школе, поэтому аргумент сработал. Правда, мама была не в восторге, узнав, что я снюхалась с этой девицей, но деньги дала.

Наталья Геннадьевна осторожно, одним пальчиком потрогала чайник.

– Остыл уже, – объявила она. – Может, пока греется, винца, девочки?

Я опустилась на краешек стула, хотела было вытянуть ноги, но внизу задребезжало стекло – я испугалась, что что-то разбила. Оказалось, под столом толпились десятки банок и баночек с разноцветными крышками – на каждую сверху была прилеплена бумажка с выведенными аккуратным почерком словами: «огурцы», «помидоры» и «синенькие».

– Наши, дачные! – сказала Наталья Геннадьевна. – Хочешь попробовать? Правда, огурцы под водочку хорошо… Могу налить, – хохотнула она.

– Наташа! – Леся больше не улыбалась. – Варваре шестнадцать.

– Ну, винца-то можно? За твое здоровье.

Интересно, что сказала бы мама? Но ее здесь не было, и я неуверенно кивнула.

Из холодильника появилась коробка «Изабеллы». Наталья Геннадьевна открутила крышку, понюхала: «Вроде нормальное еще» – и плеснула мне прямо в чашку для чая, на которой было написано «Самой лучшей маме». Красную кружку Nescafe – такие когда-то присылали за три кружочка фольги с кофейных банок (мама тоже вечно что-нибудь собирала, но никогда не выигрывала) – Леся прикрыла ладонью.

– Ты чего? Праздник же, – удивилась Наталья Геннадьевна.

– Не надо.

– Ну, как хочешь. Хэппи бёздэй! – сказала Наталья Геннадьевна весело, стукнулась со мной кружкой, сделала два больших глотка и потянулась за конфетой, чтобы закусить. – Ты в каком классе, Варя?

– Пойду в одиннадцатый.

– Мальчик есть?

– Наташа!

– А что тут такого?

– Нет, – ответила я.

Наталья Геннадьевна чиркнула спичкой, зажгла конфорку под чайником и снова открутила крышку винной коробки.

– Ну и правильно. От этих мальчиков одни неприятности.

Все они сволочи, Варя, все. Вино обожгло горло, я поперхнулась. Леся резко встала.

– Мы, наверное, не будем ждать чай. Пойдем прогуляемся.

– Как же так? Я думала…

– Идем, Варвара.

Леся направилась к двери.