Вторжение

К концу первой недели животное прекратило свои неугомонные блуждания в поисках пищи. К концу второй недели Морис стал, можно сказать, любить ее. К концу третьей недели напряжение, однако, начало сказываться. Мог, совсем как когда-то Филлис, сочла, что Морис несколько покладист для совместной жизни. Может быть, дело было в его примитивных, но довольно едких остротах. Может, в его постоянном ворчании. В конце концов, это могло быть и его несвежее дыхание. Словом, в чем бы ни была причина, кошка стала проводить почти все время подальше от Мориса, просто пристально уставившись на него и, за редчайшим исключением, избегая его плотных объятий. Вскоре Мориса начал возмущать этот бойкот. Он никак не мог взять в толк, почему кошка ведет себя столь неблагодарно. Ведь он же кормил ее, дал ей приют! Спас ей жизнь, наконец! Она мародерствовала в его убежище, как какая-то взятая в плен тварь заползала под койку и глядела оттуда на него зловещими, недоверчивыми глазами, как будто... как будто... ну да, как будто сходила с ума! Этот взгляд был ему немного знаком. В каком-то смысле он напоминал, как... как Филлис порой таращилась на него. Кроме того, кошка стала еще и подлым воришкой. Не раз и не два Морис просыпался глубокой ночью от кошачьего блуждания среди запасов съестного: Мог вгрызалась в пакеты с сухими продуктами, сдирала когтями тонкие пластмассовые крышечки с полупустых консервных банок. В последний раз все это Мориса наконец достало, он по-настоящему вышел из себя. Он пнул кошку ногой и немедленно получил в ответ Царапину в четыре дорожки вдоль всей голени. Если бы у Мориса в тот момент было другое настроение, он, может, даже восхитился бы, как ловко и проворно Мог увертывалась от снарядов, выпущенных в нее: кастрюля, банка фруктовых консервов, а под конец – даже портативный самосмывающийся унитаз!

После этого случая кошка перестала быть такой, как прежде. Она пряталась по углам, огрызаясь и шипя на него, блуждала среди скудной обстановки убежища, затаивалась под койкой и никогда, черт подери, не пользовалась пластиковым поддоном, которым Морис ее так заботливо снабдил. Можно подумать, что кто-то собирался поймать ее в том или ином углу и забить до смерти! Или еще что похуже. Вскоре после этого, когда Морис спал, Мог перешла к наступательным действиям. В отличие от первого раза, когда Морис проснулся от того, что кошка просто уселась у него на груди, теперь с него слетел сон, потому что в его лицо впились острые когти. Брызгая слюной, кошка устрашающе шипела. Морис с хриплым криком отшвырнул от себя явно взбесившееся животное, но Мог тут же возобновила атаку. Ее спина выгнулась дугой и ощетинилась жесткой шерстью. На этот раз коготь прошелся по лицу в опасной близости от глаза Мориса. Попутно Мог успела куснуть еще и мочку уха, прежде чем Морис сумел сбросить ее с себя. Они смотрели друг на друга с разных концов койки. Потом Морис сполз на пол и съежился в страхе, прижимая пальцы к глубоким ранам на лбу и щеке (он еще не успел понять, что лишился части уха). А кошка, затаившись в постельном белье, измятом и спутанном, сверкала мерзкими желтыми глазищами. Вот она снова бросилась на Мориса – стремительный рыжий комок взбесившейся шерсти, сплошные клыки и острые когти. Он успел закрыться одеялом, но тут же хрипло закричал, потому что материал был мгновенно распорот. Морис попытался спастись бегством, при этом ему пришлось отбиваться покрывалами и простынями. Но, к сожалению, пространство для бегства было крайне ограниченным. Он вскарабкался на небольшую лесенку, ведущую в боевую рубку, и съежился там, наверху. Высота от пола до люка составляла не более восьми футов. Колени Мориса были подтянуты к подбородку, голова упиралась прямо в металлический люк...

Мог кинулась за ним, и ее когти вонзились в ничем не защищенные ягодицы Мориса. Он взвыл. Потом рухнул вниз. Нет, не от боли, что-то непонятное обрушилось на землю над их головами, да так, что зашатались стальные панели его бункера. Кошка, все еще висевшая на его заднице, упала вместе с ним. Он услышал, как Мог взвизгнула: кошка сломала хребет.

Морис не знал, что произошло, и все еще думал, что коварное животное вот-вот снова атакует его. Он быстро поднялся и, шатаясь, тяжело дыша, побрел в другой конец бункера. Там он схватил с плиты кастрюлю и только собрался запустить ею в Мог, как вдруг увидел кошку, корчившуюся от боли. В изумлении он разинул рот. Потом с ликующим воплем бросился к койке, сорвал с нее одеяло, накинул его на беспомощную тварь. Он душил Мог, молотил ее тело кастрюлей до тех пор, пока животное не перестало дергаться и чуть слышный визг не смолк под одеялом. Тогда он подволок поближе плоскодонный баллон бутанового газа, обеими руками приподнял его повыше и пустил на бугорок, где, как он предполагал, была голова Мог. Покончив с этим делом, он уселся на койку. Грудь его тяжело вздымалась, кровь струилась из ран, но Морис хихикал, радуясь своему триумфу.