Вторжение

– Помогите... нам...

Калвер заставил себя посмотреть на него. На голове у человека торчало несколько слипшихся прядей волос, вся кожа была покрыта язвами. Возле ушей Калвер заметил тонкие полоски запекшейся крови. Губы были покрыты глубокими трещинами. Широко раскрытый рот обнажил воспаленные десны и почерневшие зубы. Это было до того ужасающее зрелище, что страх вытеснил все чувства, даже капли жалости не испытывал Калвер к этому человеку.

Мужчина застонал, но эти звуки больше напоминали карканье вороны. Он вдруг начал падать, и, превозмогая отвращение, Калвер подхватил его и опустил на пол. От рваной и грязной одежды мужчины исходил омерзительный запах экскрементов.

– Пожалуйста, – еле слышно проговорил он снова. Видимо, все предшествующие действия потребовали от него такого напряжения, что последние силы явно оставили его. И все-таки, превозмогая нечеловеческую боль и усталость, он умоляюще прошептал:

– Помогите... нам…

– Сколько человек осталось в живых? – спросил его Калвер.

– Я... не... – он уронил голову набок и снова попытался что-то сказать, – я... не...

– Лучевая болезнь, – сказал Калвер, ни к кому не обращаясь, – этот человек долго не протянет. Включите счетчик, Мак-Ивен. Посмотрите, какая здесь радиация.

Счетчик заработал так громко и стрелка дернулась с такой силой, что они поняли, каков будет ответ Мак-Ивена.

– Здесь слишком высокая радиация, – взволнованно сказал Мак-Ивен.

– Это очень опасно, надо немедленно уходить.

– Я уже ухожу, – сказал Фэрбенк и направился к выходу.

– Подождите, – вспылил Калвер. – Мы должны найти остальных. Может быть, нам удастся кого-то спасти.

– Вы что, смеетесь! – воскликнул Фэрбенк. – О черт, они уже ползут сюда.

Калвер и Мак-Ивен проследили за его взглядом и увидели странные фигуры, возникающие из тьмы. Многие ползли на четвереньках, некоторые шли, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, согнутые, скособоченные, они жалобно стонали, но это вызывало желание бежать не навстречу им, а от них. Не о спасении этих людей подумали все трое, а о своем собственном спасении. Эти странные, двигающиеся к ним фигуры так мало походили на нормальных людей, которых надеялись увидеть они, выбираясь на поверхность, на тех несчастных, которым не удалось надежно спрятаться во время взрыва, с которыми хотели они установить контакты и, может быть, с их помощью выяснить кое-какие подробности свершившейся катастрофы. Нет, эти фигуры скорее напоминали прокаженных, сбежавших из лепрозория, страшных демонов, вынырнувших из недр земли, оживших покойников, желающих обнять их, нормальных живых людей, породниться с ними.

Для Фэрбенка и Мак-Ивена это было непереносимое зрелище, настоящая психическая травма, пересилившая все впечатления этого дня, полного трагических событий. Они кинулись прочь. Хорошо различимые при свете фонарей лица этих несчастных, которые молили о жалости, о сострадании, о помощи, вызывали лишь дикий страх и одно желание: не видеть их.

– Калвер, – окликнул его Фэрбенк, и в голосе его слышалась такая же мольба, – их слишком много, Калвер, мы не сможем им ничем помочь.

– Мы не можем здесь дольше оставаться, – донесся до него издалека голос Мак-Ивена. – Если мы сейчас же не уйдем отсюда, нас ждет такой же страшный конец!

От движущейся на них группы отделилась одна фигура и, видимо собрав последние силы, бросилась вперед и прижалась к Фэрбенку. Это была женщина.

– Пожа-а-а-а-луйста-а... – умоляла она.

Фэрбенк непроизвольно отшвырнул ее от себя, и она упала на пол, слабо вскрикнув. Фэрбенк шагнул к ней, словно ему стало стыдно, и протянул ей руку. Но приближающиеся со всех сторон стоны снова заставили его отойти подальше.

– Это бесполезно, Калвер, – сказал он с отчаянием. – Мы не сможем им помочь. Их слишком много.

Он резко повернулся и, не оглядываясь, побежал к выходу, на ходу роняя плитки шоколада и сладости, которые рассовал по карманам.

Чья-то рука коснулась лица Калвера. Он отшатнулся, но не смог вырваться из цепких рук человека, который шептал ему прямо в ухо:

– Не... оставляйте нас...

Калвер с трудом оторвал горячие дрожащие пальцы, обхватившие его шею, и стиснул их в своих руках.

– Сейчас мы не сможем ничего сделать для вас. – Он старался говорить спокойно, но сам чувствовал, сколь неубедительно звучат его слова. – Среди нас есть доктор. Если она согласится, мы приведем ее сюда. У нее есть какие-то лекарства. Может быть, она сможет для вас что-нибудь сделать.

– Нет, нет, вы не можете...