Вторжение

— Я… сейчас. Я… — мой взгляд продолжал метаться между замершими фигурами в черных набиру и своим телохранителем, другом, с вызывающей небрежностью играющим с мечом.

Его щиты звенели и мерцали, напоенные силой, его волосы метались в порывах леденящего тело ветра, его…

— Наташа, уничтожь их к Хаосу!!! — рык скатившегося в боевую форму Радмира был страшен.

Но разве я могла… Между мною и ими был…

Он оглянулся на короткий миг и теперь уже улыбались не только его глаза. Его губы казались безумно чувственными, волнующими и… кроткими.

— Сделай это. Ради меня, — прошептали он. И деревья вторили ему, переговариваясь между собой. — Сделай это.

И мы сделали шаг одновременно: я и они, не оставляя мне выбора, потому что Пустота активированного рохсаша уже скручивалась тугими пружинами, обещая забрать себе не только наши тела, но и наши души.

Огненная волна соскользнула с моих пальцев и я перестала быть. Ощущая только непреодолимую ненависть, желание вырвать их из представшей перед моими глазами картины. Увидеть, как их тела пеплом осыпятся на землю, что принадлежала этому миру, нам, мне….

И вырвавшееся пламя было страшным…. Его языки взметнулись к небу, трепеща крыльями раненой птицы, урча и облизываясь от полученного угощения. Сжигая воздух, плавя снег, оголяя землю и оставляя на ней выгоревшие проплешины.

И больше не было ничего, кроме огня, искрящихся щитов Тамираса, активирующего боевую матрицу Порядка, бушующего Хаоса, ледяные потоки которого продолжали прорываться сквозь ярость кипящего в воздухе золота и нескольких фигур в черных набиру, что через творящуюся между нами вакханалию продолжали продвигаться вперед.

— Наташа, — ладонь мужа показалась мне безжизненно холодной, — уходи в портал.

Я не почувствовала, как ему все-таки удалось сломить блокировку артефактов и выстроить переход.

— Там… — я продолжала переводить взгляд с Закираля на едва различимого в пламени Тамираса.

— Таши, уходи — Радмир, словно понимая, что я сама не в состоянии сдвинуться с места, швырнул меня в серый туман.

Упасть мне не дали руки мужа. Похоже, мой брат решил проделать с новоявленным Ялтаром тоже самое, что и со мной, уж слишком взъерошенными они оба выглядели. Но я отметила это машинально, не сводя взгляда со становящейся все прозрачнее дымки. Все еще надеясь, все еще веря, но уже… зная.

— Нет, — прошептали мои губы, отказываясь слушаться подогнулись. — Нет! — Я хотела закричать, но горло сдавило тисками и из него вырывался только приглушенный стон. — Нет!

Радмир, так и не сменив боевую ипостась, вырвал меня из рук растерявшегося Закираля и грубо встряхнул за плечи.

— Прекрати! — его взгляд был черен и страшен. Когти вонзились в кожу, даруя сладостное забытье в боли, которая была не столь страшна, как та, что выжигала сейчас мою душу. — Он сделал то, что должен был. И не смей унижать его своими слезами. Он был воином, воином и ушел.

И я слышала его слова. И я понимала их смысл. И я помнила их, сказанные там, в моей комнате в Камарише, когда я склонила колени перед лежащим на полу телом единственного существа, ради которого я готова была и умереть. Но разве я думала, что мне доведется услышать их еще раз.

Услышать и… не поверить. Поверить и… надеяться, что откроется дверь и мама, взметнув в воздух тонкий аромат духов опустится рядом со мной и скажет: "Я не позволю ему уйти'.

Надеяться и… понимать, что это не случиться.

Он… был… воином.

Глава 9

Лера Д'Тар. Дариана

То выражение, в застывших глазах, с которым Айлас смотрел на замершего на пороге Вилдора, я не забуду долго. Как и те мгновения, когда решалась не только судьба слуги, но и выбор из двух точек зрения на одни и те же события, истинной из которых должна была остаться лишь одна.

И я одновременно боялась, что правым окажется Айлас, потому что в этом случае его судьба вновь возвращалась в тот миг, когда он опустился на колено и склонил голову ожидая решения победителя. И… надеялась, что будет именно так, подтверждая мои подозрения, что игра моего новоиспеченного жениха значительно сложнее, чем просто желание заполучить меня в жены и пройтись по Лилее.

Я поняла, что все это время не шевелилась, опасаясь неосторожным движением разрушить ту тишину, в которой принимались решения, когда Вилдор, лишь окинув напряженным взглядом своего бывшего друга, но так и не произнеся ни слова, вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Мои ноги подкашивались, когда я сползла с кресла и подошла к Айласу, глаза которого были закрыты, а плечи судорожно вздрагивали. Похоже, от сдерживаемых рыданий.

— Он не убьет тебя, — впервые, находясь на Дариане, я была уверена в том, что говорила.

Но это были не те слова, которые были ему нужны.

— Он больше не позволит мне быть рядом, — в его глазах жило отчаяние.