Вторжение драконов. Последняя битва

— Я бесконечно благодарен тебе. Иногда жизнь требует от нас поступков, за которые нам потом очень стыдно. Но настоящий воин, тем не менее, не колеблясь, делает то, что должен. А теперь у меня есть для тебя почетное задание, друг мой. Последние демоны, бежавшие от нас на поле боя, спрятались в подвале. Возьми лучших воинов и возьми их укрытие штурмом! Я хочу, чтобы к приходу бессмертных в этом городе не осталось врагов.

Саумак коротко кивнул. Большего ему делать не полагалось, несмотря на то что он прекрасно осознавал, что означает полученный приказ.

— Твоя воля для меня закон, господин!

Субаи наблюдал за тем, как полукровка подбирал воинов, которые должны были сопровождать его, и вскоре князь понял, как искусно отомстил ему Саумак: он взял с собой лучших из лучших. С Субаи остались лишь лизоблюды да дурачье.

— Давайте же отпразднуем, воины! — закричал он, скорее от разочарования, нежели потому, что ему действительно хотелось попировать. — Режьте добычу! Срезайте мясо с ребер, жарьте его на кострах. Сегодня ночью мы все отведаем драконьей плоти, чтобы его мужество передалось нашим сердцам. Давайте устроим пир, какого не ведали даже бессмертные. Никогда прежде не пробовал человек драконьего мяса — так станем же первыми. Отличное главное блюдо в честь основания Братства Дракона — собственно, сам дракон!

Семеро

По лестнице в подвал покатились горящие тюки с тряпками, воздух наполнился едким дымом.

— Ко мне! — заорал Галар что было сил. Сбросив с плеч одеяло, он пытался затоптать пламя, когда по лестнице скатился еще один тюк.

– Гроц! Тащи сюда свою громадную задницу! — кашляя, крикнул Че.

У Айлин слезились глаза. Подвал, в котором они укрылись, был далеко не таким большим, как тот, в котором сидели дети человеческие, он наполнялся дымом слишком быстро. На языке появился неприятный маслянистый привкус: скорее всего, тюки поливали рыбьим жиром, чтобы дыма было больше.

Че расстегнул ширинку.

— Давай, Гроц, делай, как я. Мы сейчас зассым эти проклятые тряпки и...

Айлин с ужасом увидела, что тролль поднял набедренную повязку. Вонь, которая поднимется, если он выполнит приказ кобольда, будет гораздо хуже горящего рыбьего жира.

— Нет! — резким тоном приказала эльфийка. — Об этом позабочусь я, — она закрыла глаза, открываясь магическому миру. За последние несколько дней она слишком часто прибегала к помощи этого заклинания, прекрасно зная, что бывает, если слишком часто использовать силу, связующую воедино все три мира. Плетение заклинаний подтачивало силы. Загнав опасения в дальний уголок сознания, она мысленно потянулась к силовым линиям, прошипела одно из древних слов силы, благодаря правильному произнесению которых можно было воплотить мысли.

С затылка в голову вошла резкая боль, в подвале, ставшем их убежищем, воздух потрескивал от напряжения. Сквозняк играл с подолом ее платья, он свежел, превращаясь в порыв ветра, прогнавшего из подвала весь дым. Остался лишь влажный аромат летней ночной грозы. Снова стало можно дышать. Айлин открыла глаза. Веки были тяжелее свинца. Во второй раз этого не повторить. Мастер прекрасно помнила уроки Парящего Наставника, который когда-то, целую вечность тому назад, открыл для нее искусство плетения чар. Если слишком часто прибегать к помощи магии, она выжжет тебя изнутри, в прямом смысле этого слова! Таково проклятие силы.

Нужно так напугать собравшихся снаружи детей человеческих, чтобы они ушли от входа в подвал и вернулись нескоро.

— Дай меч!

Че удивленно уставился на нее.

— Он для тебя слишком маленький...

— Мне важен не размер меча.

Казалось, кобольд хотел сказать что-то еще, но потом передумал. Однажды он уже давал ей свой меч, тогда, на мосту, когда они дрались с восставшими мертвецами. Че молча протянул ей клинок.

Айлин взвесила его в руке, проверяя. Центр тяжести был смещен. Эльфийка медленно взмахнула оружием, очерчивая в воздухе восьмерку, а затем сделала несколько простых движений из танца с мечом, придуманного Гонвалоном. Назвать оружие элегантным было нельзя, его ковали для того, чтобы наносить быстрые и сильные удары, но для ее целей этого должно было хватить.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Гроц.

— Позабочусь о том, чтобы дети человеческие играли с огнем где-нибудь в другом месте. А вы сидите здесь!

И эльфийка решительно ринулась вверх по лестнице. Она увидела, что люди окунают в масло новые тюки. По-хорошему не понимают, значит. Необъяснимого порыва ветра, прогоняющего дым и гасящего пламя, оказалось недостаточно — им нужно повстречаться со сталью.

— Там! — Один из воинов с факелом в руке указал на нее и попятился.

Сидевший за горой тряпок мужчина с длинными косами поднял лук, плавным движением натянул тетиву и спустил стрелу. Айлин подняла меч. Стрела взвизгнула, коснувшись чуть скошенного лезвия, оставив на стали небольшую бороздку, и просвистела всего в двух дюймах от ее левого уха.

Лучник в недоумении уставился на нее.

— Бегите, или вы все умрете, — произнесла она на языке степных кочевников.