Вторжение драконов. Последняя битва

Когда Длиннорукий наконец добрался до большого чертога, на пороге его встретили причитания Анату. Она сидела на корточках в своей темнице, в черепе дракона Пурпурного, издавая звуки, словно раненый зверек. Девантар не удостоил ее ни единым взглядом, несмотря на то что из-за странного заклинания, вплетенного в пространство зала, ему пришлось дважды пройти мимо черепа, прежде чем он сумел оказаться под высокой аркой ворот, ведущих в чертог для собраний.

Его братья и сестры волновались. Все говорили, перебивая друг друга, стараясь поделиться своими ощущениями. Казалось, все по-разному прочувствовали случившееся. Бродившие по залу колонны делали свое дело, подчеркивая царившую в зале давящую атмосферу. На миг Длиннорукому даже показалось, что он попал в курятник, в который прокралась лиса.

Наконец его брат с орлиной головой, бог-хранитель Валесии, заговорил громче и призвал всех к спокойствию:

— Небесные змеи атаковали врата между мирами, ведущие в Вану. Перерезаны все семь троп, которые через них проходят. Войско семи империй не имеет возможности отступить. Другие врата между мирами слишком далеко. Наши воины оказались заперты в ловушке, посреди вечной мерзлоты, их теснят превосходящие по численности войска детей альвов. Там все наши бессмертные, но из нас нет никого. Что будем делать?

— Конечно же, помочь им! — мрачно рыкнул Великий Медведь. — Мы не имеем права бросать их в первом же сражении с детьми альвов.

— А ты не думаешь, что именно этого и ждут от нас небесные змеи? — поинтересовался Длиннорукий. Он чувствовал, что его предложение бросить детей человеческих на произвол судьбы звучит подло, но слишком уж очевидно было намерение небесных змеев. — Они хотят, чтобы мы бросились на помощь своим питомцам. А почему? Чтобы еще раз собрать в одном месте, не таком защищенном, как Желтая башня, как можно больше девантаров. Неужели вы забыли огонь в Зелинунте? Забыли, что горело даже небо? Они хотят повторить это! Они там. Где-то во тьме между мирами или же в вечных льдах. Они хищники. Они привыкли подстерегать добычу. А я точно знаю, что не хочу быть добычей.

В огромном зале воцарилась тишина. По лицам братьев и сестер девантар видел, что все они напряженно размышляют. Львиноголовый, судя по всему, боролся с собой. Ему не нравилась идея бросать своего Аарона, Ишта же, наоборот, внешне была спокойна и сдержана. Великий Медведь беспокойно бегал из угла в угол, словно пойманный хищный зверь. А Львиноголовый глядел на него с неприкрытой ненавистью: ему всегда тяжело давалась необходимость принимать неудобную правду. Вепреголовый только фыркал. В конце концов именно он нарушил молчание.

— Неужели это и все? И мы больше ничего не можем поделать с тем, что драконы в первом же сражении лишают нас сразу всех бессмертных? И вы все боитесь их? Неужели мы не сумеем сплести заклинание, которое защитит нас от их огня? Мы — создатели миров. Мы — боги! Мы несем ответственность. Мы же не можем просто сидеть здесь и ждать, пока все закончится, а наши дети будут надеяться на наше вмешательство.

— Нравится тебе это или нет, это единственный разумный выход, — с безжалостным спокойствием в голосе произнесла Ишта. — Ты же сам знаешь, как обстоят дела с плетением заклинаний. Полезешь в новую и неизвестную для себя область — и не знаешь, повезет или не повезет. Да, мы можем попытаться защититься с помощью заклинания. Но что нам известно об огне небесных змеев? Они — существа с почти божественными возможностями. Что, если мы ошибаемся? Если совершим ошибку, то возможности сплести второе заклинание у нас уже не будет. От нас останется лишь пепел. Будущее всего человечества обратится в пепел... И именно потому, что они — наши дети и нуждаются в нас, мы не имеем права идти туда. Мы не имеем права рисковать будущим целого мира ради того, чтобы спасти парочку жалких смертных, — она в отчаянии всплеснула руками. — Я понимаю, что вы считаете меня жестокой и хладнокровной, но я говорю правду.

— Разве люди будут по-прежнему уважать нас, если разнесется весть о том, что мы не помогли им в час величайшей нужды? — зло фыркнул Львиноголовый. — Зачем им продолжать считать нас богами, если наша трусость перед драконами будет настолько очевидной? Позволим войску семи империй погибнуть — и эра нашей славы подойдет к концу.

Ишта прищелкнула языком, сочувственно поглядела на своего львиноголового брата.

— Тебе не кажется, что ты слишком драматизируешь? Мы знаем, что ты без ума от своего нынешнего Аарона, но что поделаешь, его время тоже истекло.

— Мы разрушим миф о бессмертных, — не сдавался Львиноголовый. —Твой необдуманный поступок на равнине Куш, когда ты обезглавила Муватту на глазах у тысяч людей, и без того поколебал веру в этот миф. Теперь же мы окончательно развеем его.

—А вот и нет, — вмешалась Зовущая бури.

Длиннорукий не любил эту сестру. Ему внушали отвращение ее змеиные волосы, а холодность и пренебрежение по отношению к нему были просто оскорбительны.