Вторжение драконов. Последняя битва

Мирелла подняла голову и поглядела на нее. Золотистый свет мотылька, летевшего за ними, освещал ее улыбающееся лицо.

- Нет, я не боюсь. Мое сердце подсказывает мне, что я могу доверять тебе. И я решила впредь всегда слушаться своего сердца.

Мои маленькие ножки

Шайя падала от усталости. Они снова оказались в самом хвосте колонны. Или еще дальше? Женщина уже ни в чем не была уверена. Их войско рассеивалось. Утром она видела замерзшего воина-ягуара. Ягуара! Она считала этих жутких воинов практически бессмертными. Но зима не делала различий. Нельзя им было приходить сюда.

- Я больше не могу, — простонала Нинве. Положив руку ей на плечо, подруга шла, тяжело опираясь на целительницу.

- Еще чуть-чуть, — измученным голосом произнесла Шайя. — Нужно идти, пока еще светло. Нельзя потеряться.

Они достигли вершины невысокого холма. Насколько хватало глаз, повсюду тянулись холмы. Их путь был отмечен вытоптанным снегом и фигурами в потрепанной одежде, лежавшими вдоль всего маршрута. Они в сотый раз доказывали Шайе, что бывает, когда останавливаешься на минуточку, чтобы набраться сил. Если допустить, чтобы закрылись глаза… Всего на миг...

- Пойдем! — сказала Шайя. — Сегодня утром я слышала, что осталось всего пятьдесят миль. Это расстояние мы как-нибудь прохромаем.

Нинве была слишком измучена, чтобы ответить. Лицо ее покраснело от холода. Кончик носа потемнел. Она смотрела прямо перед собой, не проявляя ни малейших эмоций.

- Видишь горы на горизонте? — Шайя указала вперед, на тонкую линию теней, возвышавшуюся на горизонте над бесконечной белизной. — За ними врата между мирами. Там мы будем в безопасности. Мы прошли больше двух сотен миль. Я запрещаю тебе сдаваться в самом конце.

Уголки губ Нинве дрогнули. Шайя решила расценить это как слабую улыбку. Воительница на миг позволила себе закрыть глаза стоя. Она мечтала о костре в центре юрты и о том, чтобы, завернувшись в одеяло, слушать завывания ветра, как часто делала еще в детстве, во время бесконечных степных зим. А что она готова была отдать за кубок теплого молока яка!

Вздохнув, женщина открыла глаза. Нельзя сдаваться. Этот поступок был глупым и опасным.

- Оставь меня, — прошептала Нинве. Ее подруга заговорила впервые за несколько часов.

- Не говори глупостей!

- Без меня ты сможешь.

Не обращая на нее внимания, Шайя топала дальше, волоча Нинве за собой, потому что говорить у нее сил уже не было. Рука подруги все тяжелее и тяжелее давила на ее плечо. Нинве права. Ее вес уложит на землю их обоих.

Воительница стиснула зубы. Нет, она не сдастся! Кроме подруги нести ей было уже почти нечего. Узелок и сумки, наполненные различными порошками и сушеными травами, опустели. Большую часть она уже выбросила, и осталось только средство от поноса и что-то от бессонницы. А лучше всего выбросить и это бесполезное барахло.

Немного впереди что-то шевельнулось. На краю дороги встали три фигуры в припорошенных снегом одеялах. Шайя вгляделась в суровые, изможденные лица степняков. Налившиеся кровью глаза жадно смотрели на нее и Нинве. Ишкуцайя привыкли к долгим зимам. Несмотря на то что их лошади давным-давно погибли, степняки все же перенесли тяготы дороги лучше большинства остальных воинов.

- Дай нам свой плащик, толстушка. Тебе он все равно больше не понадобится! — И говоривший ткнул в Нинве копьем.

Он говорил с ней на родном языке, и Нинве наверняка не поняла ни слова, но то, что он тыкал в нее копьем, понять неправильно было невозможно.

- Оставь ее! — спокойно сказала Шайя. — Ты позоришь своих предков, брат.

Говоривший опустил копье и удивленно уставился на нее.

— Бросай ее, сестра. Ты только посмотри на нее, она все равно не выживет. Мне от ее плаща проку будет больше. У меня еще хватит сил дойти до врат между мирами, если будет, чем защищаться от холода.

- Ты не тронешь ее, брат.

Троица посмотрела на нее, все улыбались.

- И кто же мне помешает, сестра? Белый Волк? Его здесь нет. Он хочет, чтобы мы помогли себе сами. Я даже окажу тебе услугу, освободив тебя от этой ноши. Может быть, тогда ты тоже дотянешь.

- Нинве, сядь на снег, пожалуйста, — спокойным голосом попросила Шайя.

Подруга бросила на нее испуганный взгляд, когда та сбросила ее руку со своего плеча.

- Ты... — В глазах у Нинве стояли слезы. — После всего, что мы пережили...

Шайя отвернулась от нее, потянулась, повернула голову в одну, затем в другую сторону, разминая шею.

- Возвращайся на стезю воина, брат. Это твой последний шанс.

- Не то что? — Говоривший от имени ишкуцайя ткнул копьем теперь в нее. — Не хочу причинять тебе боль, сестра, но ты нас не остановишь.

И он кивнул своим спутникам. Стоявший справа от него воин вытащил из-за пояса секиру с шипом, другой — короткий бронзовый меч.

- Просто иди своей дорогой, сестра. Оставь ее в снегу.

- Не могу, — Шайя подняла обе руки, откинула капюшон. Эльф, который освободил ее из заточения в лувийском монастыре и умер вместо нее, изменил черты ее лица, и теперь ее не узнали бы даже ее соратники из лейб-гвардии.