Вторжение драконов. Последняя битва

Нодон всмотрелся между тенями, но не увидел Перворожденного. А затем его взгляд остановился на новом доме, который не поглощала тьма. Его стены сверкали белым меж черных стволов. Нодон подошел ближе, обошел его и увидел, что в нем нет ни единого окна. Низкая дверь была сколочена из тяжелого темного дерева. Она тоже была без окошка. Зато был здесь тяжелый засов, закрывающийся снаружи. Перед ним была тюрьма!

— Госпожу Нандалее не держат в плену, — опередил его Темный. — Это для ее защиты. Ее нельзя было больше оставлять среди других драконников. Ты же помнишь первого из ее детей, которого я забрал!

Как же это можно забыть? Это существо, которое вырвал Темный из живота Нандалее.

— Это произойдет снова?

—Я не знаю, мой мастер меча. Я сунулся на поле боя, где ничего не знаю, и боюсь, что проиграл. Она... она отказывается пускать меня. Дети давно уже должны были родиться... Мне даже кажется, будто они чего-то ждут.

— И чего же?

Внезапно он появился. Родился из тени, которая даже сейчас открывала его лишь на малую толику. Впервые на памяти драконника его узкое, бледное лицо было отмечено тревогой, с темными

кругами под глазами и с морщинами, еще глубже укоренившимися в уголках губ. Нодон был потрясен, увидев своего повелителя в таком состоянии.

— Пойдите к ней, мастер меча. Может быть, она ждет вас? Меня она видеть не хочет. Я чувствую, что моя близость вредит ей.

— Зачем этот дом?

— Я хотел, чтобы госпожа Нандалее была рядом со мной и... Нет, это лишь мнимая причина. Остальные драконники не должны видеть госпожу. Они только и говорят, что о ней...

— Да что случилось-то? — Он встревоженно поглядел на тяжелую дверь, на засов, на стены без окон. — Что...

— Яне хочу говорить об этом. Вы должны быть беспристрастны, когда увидите ее. Вы — роя последняя надежда. Если ничего не изменится, то... Мне придется отнять детей, вопреки ее воле. Она сама не отпускает их. Держит их в плену!

Нодон ничего не сказал, но придерживался иного мнения насчет того, кто кого здесь держит в плену.

— Кто заботится о госпоже Нандалее? — наконец поинтересовался он.

— Фирац, одна из моих видящих. Я убедил ее остаться, хотя она боится госпожу.

Нодону надоело слушать намеки. Он хотел сам видеть, что произошло! И эльф решительно отодвинул тяжелый засов. В дверях стояла Фирац. Может быть, Темный мысленно предупредил газалу? В доме стоял тяжелый душный и затхлый воздух, ударивший в лицо Нодону. Еще более жаркий и душный, чем тот, что стоял в скальном саду посреди пустыни.

— Скорее! — Газ ала схватила его за руку и потащила внутрь, а затем закрыла двери. — Нандалее не любит, когда становится прохладнее. Она... она меня пугает!

Маленький дом состоял из одной только комнаты, окутанной ярким светом дюжин масляных ламп. Нандалее сидела на полу в центре комнаты. Она была обнажена. Вокруг нее валялись одеяла и помятая одежда, и посреди всего этого возвышалась она. Нодону показалось, что драконница свила себе гнездо.

Она совершенно спокойно сидела в пбзе лотоса, повернувшись к нему спиной. Руки ее лежали на коленях, ладонями вверх. Волосы она собрала в неаккуратный пучок, так что татуировка на спине ее была видна практически полностью. Два караулящих друг друга дракона — ни у одного другого драконника не было изображения двух повелителей!

В маленьком доме стояла удушающая, влажная жара. Напротив входа здесь был большой каменный очаг, рядом с-которым у стены лежал штабель дров. На огне стояло сразу несколько горшков, в которых кипела вода.

— Нандалее?

Слепая газ ала покачала головой.

— Она не слышит. Здесь только ее тело, а дух витает где-то очень далеко. Если он вообще еще связан с этим телом...

— Что ты имеешь в виду?

— Я слепа, но я чувствую, что она все больше и больше отдаляется от мира... Я вижу только ее ауру, все то, что открывает мне Незримое око. Ее печаль, ее гнев и—что ее мучает больше всего — ее беспомощность. Она боится стать матерью... И бежит от этого. Сейчас она уже очень далеко от нас.

Нодон бросился к Нандалее, присел перед ней на корточки. Залитое потом лицо драконницы выглядело изможденным. Глаза чуть-чуть приоткрыты, закатились, так что видно только иссеченный красными прожилками белок. Тело ее исхудало, от рук и ног остались одна кожа да кости. И только живот представлял собой просто огромный шар.

— Она почти не ест, — прошептала Фирац, обращаясь к нему. — А то немногое, что съедает, почти полностью отдает обратно. Боюсь, что, если Темный придет за ее детьми, она не переживет этого. Она слишком слаба. Даже естественные роды могут поставить жизнь ее под угрозу...