Вторжение драконов. Последняя битва

Он закашлялся, и кровь оросила покрытый изморозью пол пещеры. Коля открыл глаза. Нельзя закрывать их сейчас, нужно держаться, противиться смерти. А этот глупец, Барнаба, думает, что Великая Богиня защищала их. Ни черта она не сделала!

Оглушенный, не в силах шевельнуться, Коля наблюдал, как жрец поднимает потайной фонарь, освещая внутреннюю часть пещеры, а затем решительно переступает через него. Друсниец подавил приступ кашля. Глухая, парализующая боль крепко держала его. Воин попытался подняться, но не сумел. Сотрясаемый новым приступом кашля, он чувствовал себя так, словно на нем плясала лошадь.

— Вот он! — обрадованно воскликнул жрец. — Мы у цели! Ты только посмотри, Коля, мы нашли его. Лед мечты! Как он красив. Такой нежный, такой хрупкий, — Коля повернул голову и удивился, увидев, что пещера оказалась не очень глубока, всего шагов пять-шесть. В конце ее, там, куда светил фонарем Барнаба, на гладком граните что-то сверкало зеленоватым светом. Коля прищурился. Перед глазами по-прежнему плясали яркие искры. Что-то вертикально торчало из стены. Блестящий кристалл, примерно вдвое длиннее его мизинца, но толщиной не больше его четверти. Кристальная игла, в которой что-то сверкало, словно плененный жутковатый свет.

Коля снова заморгал. Постепенно он начинал видеть отчетливее. Кристалл был не один. Большинство из них были похожи на маленькие гнездышки тонких иголок. Должно быть, именно это и имел в виду Барнаба! Лед мечты был хрупок, как цветы. И в нем тоже был этот жутковатый свет.

Коле невольно вспомнилась та пещера с кристаллами, где он потерял руку. Хоть те кристаллы тоже были зелеными, эти соцветия были совсем иными. Было в них что-то... На них можно было смотреть и размышлять. Вспоминать былое. Те дни на арене, когда его лицо еще не было изуродовано кожаными ремнями, оббитыми железом, которыми бойцы обматывали руки перед дракой. Когда тысячи людей с восторгом выкрикивали его имя, а после роскошных пиров, где он праздновал победу, за ним шли прекраснейшие женщины. По лицу воина скользнула меланхоличная улыбка. Как давно это было. Теперь он лишь изуродованное шрамами чудовище, без бровей, с ушами, превратившимися в маленькие комочки, да еще и безрукий. Но он не подохнет в этой ледяной дыре, это точно!

Коля снова закашлялся и сплюнул кровью. «Это все мелочи», — убеждал он себя, прекрасно сознавая обратное, и снова поглядел на кристаллы. Как они красивы... Но стоят ли они всех жертв? Как они могут изменить мир? Это могут сделать лишь мечи да желание прийти по трупам к власти. Красивые вещи и искусство — это для мечтателей.

Внезапно в пещере стало холоднее. Изморозь на полу и стенах негромко заскрипела. Какой-то звук заставил Колю обернуться: у входа в пещеру стоял Санган и смотрел на него своими пугающими зимними глазами.

— Вот мы и встретились снова, Коля, — произнес поразительно бестелесный голос Сангана. Несмотря на то что в бедре бывшего кока торчал огромный обломок бревна, он не обращал на это никакого внимания. Рана даже не кровоточила.

— А ты не стал красивее с прошлой встречи, — прохрипел Коля. — Не думаю, что ты пользуешься большим успехом у женщин.

То, что когда-то было Санганом, улыбнулось ему.

— Уверен, ты в этом разбираешься.

Наконец-то Барнаба обернулся к незваному гостю.

— Уходи! — просто сказал проповедник. — Тебя сюда не звали.

Коля не поверил своим ушам, задумавшись над тем, что это: мужество или безумие. Барнаба вел себя так, словно стоял в центре своего храма, окруженный сотнями верующих, то есть в месте, где он обладал полнотой власти и где ему нечего было бояться. Кровь из раны на лбу замерзла в бороде проповедника, образуя поблескивающую красным ледяную корку на плаще.

— Уходи! — снова повторил Барнаба на этот раз решительно, взмахнув рукой и указывая на выход из пещеры, где стоял Санган.

Санган расхохотался, и смех его громом разнесся по кратеру.

— Я был здесь, когда рождалась эта земля, и я буду здесь, когда забудется не то что твое имя — даже язык, на котором ты говоришь. Ты явился ко мне в дом и смеешь указывать мне на дверь? — И он сделал еще один шаг.

— Возвращайся к Нангог, и она простит тебя, — миролюбиво ответил Барнаба. — Ты один из ее детей, а сердце матери велико. Настало время перемен. Время, которого вы так долго ждали.

— Я знаю, что значит ждать, — Санган сделал еще один шаг в пещеру.

Коля стал подниматься, опираясь спиной на стену пещеры. У него почти не было сил держаться на ногах, дрожала и рука, которой он потянулся за мечом.

— И что обещала нам Нангог тоже. Она хотела облечь нас в плоть, но ваши человеческие боги помешали этому! Так зачем мне щадить вас? Я заберу вашу плоть, чтобы одеть душу. И последняя, кто может мне в этом помешать, это Нангог, — он бросил презрительный взгляд на Колю, подошел вплотную к нему. — И ты не остановишь меня, воин. Я высоко ценю мужество, поэтому дарую тебе быструю смерть, в отличие от этого болтуна!

— Прости его, Великая мать! Ненависть ослепила его... — громко воскликнул Барнаба, словно читая проповедь перед огромной толпой людей.