Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны

Вдруг слева прогремели три взрыва, запахло порохом и горелым железом.

Когда засада осталась позади, мы остановились. К нашей машине сбежалась вся рота. Один каток у нас был пробит насквозь — сталь рваными краями топорщилась в разные стороны. В борту виднелась глубокая вмятина. Оказывается, по нашей машине был произведен залп из гранатометов: одна граната разнесла каток, другая — ударила вскользь, рикошетом, ее кумулятивный заряд отчего-то не сработал, третья разорвалась в метре от машины. Не хочется думать, что бы случилось, попади хотя бы одна из них точно в корпус…

Трудно сказать, что это было. То ли агент-двойник с умыслом завел нас в ловушку, то ли мы оказались жертвами неблагоприятного стечения обстоятельств. Но факт остается фактом: только чудом нашей бронированной группе удалось избежать полного разгрома.

Правда, есть и еще одна версия случившегося, но, откровенно говоря, я не особенно склонен верить ей: уж больно красиво все в ней сходится. А суть вот в чем.

Спустя некоторое время в Кабуле состоялась пресс-конференция с человеком по имени Фулад Алмос, бывшим шофером X. Гульбеддина — руководителя самой могущественной оппозиционной партии (ИПА). Этот парень добровольно перебежал на нашу сторону и теперь охотно рассказывал, какой нехороший человек его бывший шеф.

После пресс-конференции я обратился к хадовцам с просьбой устроить мне отдельную встречу с Фуладом Алмосом. Хотелось подробнее поговорить с ним о самом популярном лидере вооруженной оппозиции, о его партии и ее реальных возможностях. Мы встретились. Обстоятельно поговорили. В конце беседы, уже так, почти на всякий случай, я спросил бывшего душмана: не доводилось ли ему видеть на территории Афганистана американцев? «Ну, как же! — встрепенулся мой собеседник. — В сентябре я лично сопровождал группу американцев из Пешавара в провинцию Нангархар». «А какого числа, не помните?» Он назвал дату — естественно, по афганскому календарю, я в уме стал переводить на наш — вроде бы сходилось. «Уезд Балабаг?» — спросил я, боясь услышать отрицательный ответ. Он удивленно уставился на меня: «Да». — «Кишлак Сурхруд?» — «Но откуда вам это известно? Мы там по просьбе этих американцев устроили засаду на русскую колонну…»

Вот так. А теперь — самое главное. Знаете, кто, по словам шофера, были американцы? Журналисты из какой-то телевизионной компании, которым позарез требовалось снять эпизод о разгроме моджахедами советской колонны.

Неужели такое и вправду было возможно? Я охотился за американцами, а они, выходит, мечтали заполучить мой скальп? Похожий сюжет не придумает ни один сценарист.

Один из бывших офицеров-«каскадовцев», с которым мы встречались, собирая материалы для этой книги, утверждал: большинство агентов были «двойниками», то есть работали и на наши службы, и на моджахедов.

— Эти люди, как правило, доверия не внушали, — сказал он. — Мы получали их от хадовцев, которым принадлежала инициатива в вербовке. На встречу с агентом шли вместе с переводчиком и хадовским оперативником.

При первых свиданиях обычно обучали источника правилам сбора информации, элементарным навыкам конспирации. Потом старались назначать встречи так, чтобы хадовца при этом не было. Просили агента приводить с собой кого-нибудь еще. Так, моя сеть к концу командировки состояла из двух крестьян, дуканщика, трех активных моджахедов, учителя, офицера и нескольких работников ХАД, которых мы также вербовали, чтобы узнать, что творится внутри этого ведомства.

За приносимую информацию выплачивали вознаграждение от 500 до 5000 афгани — в зависимости от цейности полученных сведений.

Кроме сбора информации, в нашу задачу входило создание так называемых «лжебанд», натравливание отрядов друг на друга, распространение среди моджахедов дезинформации…

Ежедневно в полдень генерал — старший военный советник по зоне — собирал руководителей всех разведслужб, и каждый докладывал свои данные. На основании этого решали, по каким целям наносить бомбо-штурмовые удары, где проводить войсковые операции, устраивать засады. Афганцев на эти совещания за редким исключением не приглашали, боясь утечки информации. И надо сказать, для этих опасений были самые серьезные основания.

Разведка у моджахедов была поставлена очень хорошо — об этом говорит, к примеру, следующий факт. Крупный командир боевых формирований на северо-востоке страны Ахмад Шах Масуд заранее узнавал обо всех (!) операциях, замышлявшихся против него.

Один из высокопоставленных офицеров штаба 40-й армии рассказывал, что они едва ли не круглосуточно держат в воздухе пару штурмовиков или истребителей-бомбардировщиков, которым надлежит с получением информации о местопребывании Масуда немедленно нанести по этому району бомбоштурмовой удар. Бомб и ракет извели при этом множество, однако самый популярный командир моджахедов все эти годы оставался неуязвим. Он только посмеивался в интервью западным журналистам над тем, «как неуклюже воюют русские»…