Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны

Если «на улице» было плюс сорок, то здесь все семьдесят. В такой «сауне» мне бывать не приходилось. Пот тек ручьями, заливал глаза. Мы еще не взлетели, а я уже стал побаиваться: выдержит ли сердце?

Надо отдать должное Петру Петровичу: он не стал волынить со взлетом. Запустил двигатели. Махнул рукой «ведомому» афганцу по имени Мироджан — тот порулил свой МиГ, а мы за ним. Так парой и взлетели.

Прошли два круга над аэродромом. Потом взяли курс на город. Поскольку ездить по Кандагару совершенно невозможно (стреляют круглые сутки), то надо хоть с воздуха на него посмотреть. Покружили над центром. Все желтое, бесцветное, одинаково заборно-прямоугольное. Выделяются мечеть с голубым куполом да овал стадиона. Теперь пошли в пустыню — искать цели. Пустыня началась сразу за городской чертой. А цели? Увидели караван верблюдов. Увидели палатки кочевников. Увидели автобус. Автобус Мироджану почему-то не понравился. «Атакуем», — услышал я в наушниках его голос с мягким акцентом.

Истребитель афганца занял позицию слева от нас — чтобы было видно стрельбу его пушек. Парой, крыло к крылу набрали высоту с километр и ринулись вниз. Впереди истребителя Мироджана огненным языком запульсировало рыжее пламя, я перевел взгляд на землю — там, где находился автобус, теперь были сплошные черно-рыжие разрывы снарядов. Гряда разрывов, и больше ничего. Шарахнулась в сторону овечья отара.

Вот когда я по-настоящему пожалел о том, что попросился в полет. Кто ехал в том автобусе? Вдруг там были обычные мирные люди? А если и «духи»? Самое отвратительное заключалось в том, что охота с воздуха велась на беззащитных. Мы-то были неуязвимы для них.

А атаки повторялись. Мотоциклист едет — заход, пикирование, рыжее пламя, и нет мотоциклиста. Караван верблюдов идет — заход, пике, рыжее пламя, и нет каравана.

Прошло уже минут тридцать, а истребители все кружили над пустыней окраинного Кандагара, хищно выискивая цели. Солнце прожигало насквозь, фотоаппарат я с трудом удерживал в руках — так он был раскален. Куртку можно было выжимать.

Наконец я нашел нужную кнопку, которая позволяла мне подать голос: «Петрович, умоляю, пошли домой»…

Приземление показалось избавлением.

Прошло немало лет с тех пор, как была сделана эта запись в дневнике. Нет, я ошибся тогда. Приземление не было избавлением. Невольному участнику бойни, мне, видать, никогда не избавиться от того кошмара, он до конца дней будет преследовать по ночам.

За все надо платить.

ПО МАТЕРИАЛАМ ГЕНШТАБА: «…B последние годы войны в действиях авиации при выполнении боевых задач произошли определенные изменения, которые были вызваны, главным образом, усилением средств ПВО противника. Тактические приемы, используемые авиацией, в основном сохранились, но были подняты высоты ее выхода в районы целей и боевого применения. Высота боевого применения увеличилась с 1800–2000 метров до 3500–4000 метров, а углы пикирования — с 20–30° до 30–45°. Прицеливание, сброс боеприпасов производились в ручном режиме. Точность бомбометания ухудшилась в полтора-два раза.

…На заключительном этапе боевых действий, чтобы снизить потери штурмовой авиации, ее стали применять в основном для нанесения ударов ночью. Ночные действия наряду с определенными трудностями имели и ряд преимуществ. Почти полностью исключалось воздействие средств ПВО противника, появлялась реальная возможность уничтожения его больших групп, так как мятежники на ночевку скапливались в населенных пунктах, домах, крепостях.

Изменение тактики действий формирований мятежников в 1986–1987 гг. и дальнейший численный рост средств ПВО у них вызывали необходимость применения вертолетов на малых и предельно малых высотах. Это позволяло расширить диапазон их маневренных качеств и использовать защитные свойства рельефа местности, что делало практически невозможным применение по ним ракет.

Кроме того, в этих условиях значительно возрастала эффективность оптико-электронных помех. Однако появление у мятежников более современных средств ПВО, их количественный рост не позволили снизить потери армейской авиации. С 1986 года подавляющее большинство авиационных ударов выполняла только фронтовая авиация. В 1987 году было признано нецелесообразным применение вертолетов для нанесения бомбо-штурмовых ударов и их участие в таких ударах резко сократилось.

Наиболее сложные условия для выполнения бомбо-штурмовых ударов создавались при уничтожении объектов противника, расположенных в горах и особенно в узких ущельях. Горные условия значительно снижали возможности самолетов и вертолетов по преодолению средств ПВО противника. С одной стороны, это объяснялось увеличением количества зенитных средств и расположением их по склонам гор на различном уровне, а с другой — ухудшением маневренных возможностей самолетов и вертолетов на высоте, ограничением в выборе направлений и способов атак, трудностями в достижении внезапности действий.