Вторжение (СИ)

Трофимовскую «Ниву» подготовили к поездке по всем правилам ГАИшной науки. Сняли с машины нормальные номера, на лобовом стекле установили транзитные, а на руки мне выдали симпатичный протокол, сообщавший о том, что автомобиль был угнан, причём не просто так, а со всеми документами, включая и мои водительские права, ну и так далее, по тексту… Для чего такие сложности? А я откуда знаю? Девять тысяч тридцать шесть, на этой процедуре настоял. Хотя зачем? Если он ничего не наврал, то меньше чем через полутора суток в стране начнётся такой кавардак, что неприметная машина, мало кого из ГАИ заинтересует. А в оставшееся время я любого милиционера так далеко пошлю, что он до конца жизни будет туда добираться. Как бы там ни было, а документы на транспорт у меня появились и не поддельные, а с самыми настоящими печатями, круглыми, нежно фиолетового цвета и читаемые невооружённым глазом. Не то что мои, для поездки в порт Новороссийска.

За руль, на территории сектора номер четыре, мне сесть не разрешили, для этих целей подобрали «более» достойного человека. Он, под присмотром ярко жёлтой машины ГАИ и доставил меня на пост, где нас с погибшим Петей остановили. Там парниша, лет тридцати, ни слова не сказав, покинул транспортное средство, предоставив мне возможность занять освободившееся место. Уверенной походкой я обогнул машину, одним движением отодвинул сидение назад, до самого упора, сел на него, повернул торчащий в замке ключ, вспоминая, как делал Петька, зашевелил ногами, врубил первую передачу и плавно тронулся вперёд. Не знаю, может со стороны, скорость в тридцать с лишним километров и не казалась бешеной, но в тот момент у меня было такое ощущение, что я лечу на самолёте, ну или, как минимум, несусь по рельсам, словно тепловоз.

Первую остановку сделал примерно через час, когда из поля зрения давно исчезли и ГАИ, и военные автомобили, и перестали мигать огни ближайшего к ним населённого пункта. Сбросил обороты, прижался к обочине, мягко притормозил, потом аккуратно выжал сцепление, поставил рычаг передач на нейтралку и только после этого, весело заорал: — «Я водитель!», отметив таким образом ускоренную сдачу экзаменов на права. В приподнятом настроении покинул «Ниву» и минут десять нервно вдыхал свежий, морозный воздух, раз за разом впуская его в собственные лёгкие, горевшие адским огнём. Сколько времени прошло с тех пор, как я сел в Петрухину машину? Почти сутки. А сколько за это время пришлось услышать и испытать. Сейчас не то что поорать, напиться в дрызг можно, одновременно с радости и горя.

— Водитель — со скепсисом в голосе, сказал я себе. — Какой ты на хрен водитель. Ты непонятно кто. «Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка».

А в самом деле, кто я такой? Нет, о том что я не человек, а какая нибудь машина с искусственным интеллектом, созданная инопланетянами для осуществления своих коварных планов, даже думать не хочу. Я не такой. Вот девять тысяч тридцать шесть — такой. А я нет. Но тогда почему он меня за своего принял, да ещё и за… Вот же чёрт. Никак не могу по отношению к себе применить слово робот, сразу в дрожь бросает. Ладно, буду называть себя — индивидуум. Вроде слово вполне подходящее по смыслу, но более живое, что ли. Так вот. С какого перепуга, этот «подполковник» принял меня за индивидуума, стоящего выше его, на иерархической лестнице, созданной извращенцами с «соседней» планеты. Не зря же этого кадра, при первой встрече со мной скрутило так, что он не сдержался и… Ну это ладно, что было, то было. Мужик потом краснел и извинялся. Тем не менее, ладно я психанул, сказав в слух буквы из чёрт знает чьего алфавита, а он то. Почему он так занервничал? Испугался, что за ним пришли? Вполне вероятно. Утилизация не разбирает, свой ты или чужой, быстро всё на место поставит. А умирать ему ох, как не хотелось. И, что тогда из этого следует? А ничего хорошего. Это напрямую указывает на то, что у меня, в моём родном организме, непонятно где запихана штуковина, на подобии той, какую ставят в самолёты. Вот, вот. Как раз именно такая, что позволяет этим робо… индивидуумам, мать их, определять, свой ты или чужой. И не только определять, если между ними дружба и любовь, а ещё и подсказывать, кто среди них главнее. Если говорить по военному, то если у подполковника на погоне две звезды, тогда у меня должно быть минимум три. Кстати и номерок то у меня, не какой нибудь там девять тысяч с хвостищем, а всего то навсего — триста сорок один. Значит и полномочий у меня намного больше, чем у тех кто за мной идёт по цифровой лестнице и стало быть я имею право ими руководить, командовать, ну или хотя бы посылать, в случае непредвиденной заварушки. Хм, а это не плохо. Начальство везде уважают, ценят и даже любят, пускай и не всегда.

— Чему радуешься, кретин? — отбросив мысли, сотряс я воздух звуком. — Что, уже со всем согласился? Будешь, как этот фраер из кабинета, жить строго по инструкции созданной кем то там, очень далеко?