Вторжение в Ойкумену (СИ)

Мысленно Луи скривился, но не подал виду. Да, ему доносили, что Эжен Тома крутит роман с какой-то алурийкой, но он не придал этому значения. Таков уж был его друг: увидев красивую женщину, он распушал перья и, не успокаивался, пока не добивался своего. Но сейчас, увидев, как нежно смотрит Тома на хрупкую, пусть и симпатичную, но которую сложно было назвать красавицей, женщину, он подумал, что ошибался и, кажется, крупно. У них явно, всё серьёзно, и это плохо.

— Я не просил себе дворянского титула, — равнодушно сказал Луи. — Мне достаточно того, что я честно служу своей стране и народу.

Чернокожий здоровяк расхохотался во весь голос, напугав лошадей.

— Да ты же теперь господин де Кавелье! Хорошая шутка со стороны Алурии дать нашему несгибаемому республиканцу дворянский титул!

— Ну тебе-то и давать ничего не придётся, — скрипнул зубами разозлившийся Кавелье, здоровяк даже не подозревая наступил ему на больную мозоль. — Просто вернуть тебе настоящее имя.

— Нет, — Эжен вдруг резко посерьёзнел. — Я Эжен Тома, сын Канисы Тома, шамански с южных островов, а к моему папаше маркизу Жану-Мишелю де Труа, не имею и не желаю иметь никакого отношения.

— Ты мне не говорил о своём дворянском происхождении, — мягко упрекнула его Мари д’Асторг.

— Нечего говорить, — отрезал здоровяк. — Папаша мой пусть радуется, что ноги унёс на Альбийские острова вместе с семьёй. Задолбал он меня. Всё хотел из меня мага сделать. Ну не даровал мне бог магической силы, что поделать! Я хотел стать генералом, воевать, а он всё пытался меня выучить тому, к чему я не был способен. В конце концов, я бежал из его дома, и записался рядовым в армию.

— И там мы с тобой познакомились, — улыбнулся Кавелье, чей гнев угас, при воспоминании о старых временах.

— Да, хорошее время было. Но и сейчас неплохое.

Эжен Тома поглядел на другой берег Риволы, который был пуст. Объединённая армия алеманов ещё просто не подошла, да и не успеет подойти. Сегодня ночью генерал Тома форсирует реку, чтобы застать противника на марше.

— И вот что ещё, — начал Кавелье, решив пока отложить разговор о возможном свержении Алурии, раз рядом с Тома отирается эта Мари д’Асторг.

Луи так не увидел, что случилось дальше. Он только услышал свист, почувствовал, как его обжигает пламя, разрезая мундир и сжигая кожу. От неожиданности и от удара, он упал на землю. И почти сразу всё кончилось. Над ним склонились Асторга и Тома.

— Луи, ты как? — взревел здоровяк.

— Я не целительница, — услышал Луи голос Мари. — Но вижу, рана — не то что не смертельная, а вообще не опасная.

— Да-да, — пробормотал Луи поднимаясь. — Что это было?

— В лазарет всё-таки следует наведаться, — сказала Асторга. — А это… Вон он лежит. Подосланный убийца. Я не боевой маг, а заклинательница, силы редко удаётся соразмерить, а он тоже лупил огненными стрелами, так что мог поджечь весь лагерь. Пришлось молнией ударить, чтобы остановить.

К ним уже бежали адъютанты, солдаты и маги.

— Интересно, кем подослан? — озадачился Кавелье. — Алеманнами или склавинами?

— Склавины вряд ли, — пробасил Тома. — Они так не действуют, а вот алеманны могут. Имперская Тайная канцелярия опять же. Да и обидно им, что Алурия теперь претендует на императорский титул.

Луи де Кавелье подошёл к трупу, от которого Эжен Тома отгонял любопытных. Охрана, приставленная к ним обоим, пыталась как-то закрыть бравого генерала, но это у них получалось с трудом из-за габаритов Тома. Тело немного саднило — да, действительно придётся показаться лекарю, да и мундир надо будет отдать портному. Огненная стрела, надо же. На поле боя такое редко применяется. Луи хотел было перевернуть труп сам, но за него это сделал Тома. С лёгкостью, как пушинку он развернул тело.

— Тамериец или харреба, — хмыкнул Кавелье, глядя на смуглое лицо и одежды убийцы.

Молнией его подкоптило знатно, но не сожгло.

— Турсманы подослали? — удивился Тома. — Но им зачем это? Ты же даже не воевал в Тамерии, как и я. Кстати, спасибо тебе за то, что отговорил. Гиблое место судя по рассказам.

— Может, и турсманы, — отозвался Кавелье.

В присутствии Мари д’Асторг он не собирался озвучивать свои подозрения. Но был уверен, что это не алеманны, склавины или турсманы. Никому из них этого не требуется. А вот Алурия может. Императрица знает, что Кавелье против её монархических замашек, пользуется большой популярностью в армии, а значит, мотивы у неё есть.

Через два дня, ближе к вечеру, посыльный доставил старому графу Августу фон Фалькштейну, в его дом в Виндбоне, донесение из лагеря нейстрийской армии. Тот вскрыл пакет, прочитал сообщение, хмыкнул и велел позвать своего племянника.

Когда Леопольд Фалькштейн вошёл к дяде, тот сидел у камина, продолжая изучать послание.

— Что случилось, Дядя? — уважительно спросил Лео.

— Альбийская разведка вчера пыталась ликвидировать Луи де Кавелье, — сказал он, не отрываясь от бумаг.

— Зачем? — не понял Леопольд. — У неё хватает толковых маршалов и генералов.