Вторжение в Персей (Сборник)

- Что ж. Отчасти это тоже верно, мальчик. Но только отчасти.

- Отчасти? - спросил я. - Я не, совсем понимаю. Отчасти-это значит, вы не Левитан, а только очень хотите им быть?

Художник тихо рассмеялся и кивнул головой.

- Хочу быть, - сказал он. - Но это очень трудно, А ты посмотри внимательно мои картины и скажи - нравятся они тебе или нет? Меня очень интересует твое мнение, мальчик.

Я посмотрел на картины, подумал немножко, а потом сказал:

- Если бы я не знал, что эти картины-копии тех, что висят в Русском музее, они бы очень мне понравились.

- А ты забудь, мальчик, что это копии. Пожалуйста, забудь.

- Как я могу забыть? Ведь вы мне сами сказали.

- А может, я пошутил?

- Но ведь они очень похожи на те, что я видел в Русском музее.

- Возможно, - сказал задумчиво художник. - Все находят сходство, кроме меня. Но ты посмотри на них, мальчик, внимательно. Может, заметишь и различие.

Я стал внимательно рассматривать картины. И может, потому, что мне в эту минуту никто ничего не объяснял и не втолковывал, картины мне очень понравились. Они были нисколько не хуже тех, что висели в Русском музее, и я даже почему-то подумал, что они там больше не висят, их привезли сюда, к этому художнику, временно, а потом опять увезут.

И у меня было еще такое чувство, что кто-то невидимый и неслышимый, но присутствующий помогал мне их смотреть, и от этого они становились все лучше и лучше, хотя содержание не менялось и краски на полотне тоже.

Картины мне нравились все больше и больше, и я не мог буквально оторваться от них, и мне даже казалось: где-то рядом тихо играет музыка, - так было хорошо и интересно, интереснее еще, чем в музее.

И я подумал, что существует два необыкновенных художника. Один жил давно, в прошлом веке, а этот поселился у нас, в кооперативном доме, и он хоть и не такой известный, как тот, но рисует, пожалуй, нисколько не хуже.

Потом мы попрощались с художником, и я ушел. Дело в том, что пришел комендант, тот самый красивый старик, которого не любила моя мама.

Комендант поздоровался очень вежливо со мной и с художником и, подойдя ближе к картинам, стал внимательно их рассматривать. А несколько минут спустя он сказал Левитану:

- Хорошо, если бы вы дали одну из ваших картин для домового клуба. Ваши картины располагают к тишине, к уюту и навевают доброе настроение.

После этих слов я ушел, чтобы не смущать художника. Я был почему-то уверен, что Левитан не откажет и отдаст в клуб одну из своих замечательных картин.

8

Старик комендант решил просвещать наш дом и стал устраивать в клубе научные лекции и беседы.

Мы с Мишкой, возвращаясь из школы, увидели афишу и сразу заинтересовались.

Обычно бывает так, что задают вопросы лектору, да и то не сразу, а когда он закончит свою лекцию или доклад. А тут все произошло наоборот. Лектор, еще не приступив к лекции, уже задал нам с Мишкой вопрос, написанный большими печатными буквами: «Правильно ли вы выбрали себе родителей?»

Мы долго стояли с Мишкой возле афиши, читая и перечитывая вопрос, который задал всем жильцам нашего дома лектор.

- Как мы можем ответить на этот вопрос? - спросил Мишка. - Ведь не мы выбирали родителей. Скорее, они выбирали нас. Я на это ответил:

- А может, все-таки мы? Мне всегда казалось, что я живу очень давно. Я, конечно, знаю, что я родился. Но иногда я в этом немножко сомневаюсь. И тогда мне начинает казаться, что я был всегда.

- Ерунда! - возразил Мишка. - У каждого из нас есть метрика. Там удостоверено, кто и когда родился. И в метрике стоит печать.

- А почему тогда лектор спрашивает-правильно ли мы выбрали родителей?

- Это не лектор спрашивает, а комендант ошибся, когда писал афишу. Заторопился, написал одно, а нужно было другое.

- Что?

- Правильно ли родители выбрали нас?

- А разве они нас выбирали?

- Не знаю.

- Что же получается? - сказал я. - Они нас не выбирали, а мы-их, оказались все вместе благодаря какой-то случайности.

- Тут дело не в случайности, - сказал Мишка.

- А в чем?

- Вот придем на лекцию, тогда узнаем. Но еще сомневаюсь - пустят ли?

На этом и кончился наш разговор. И лифт поднял нас каждого на свой этаж.

Дома никого не было, и я стал, строго обдумывая каждый поворот ключа, тихо и не спеша открывать дверь. Мама опять стала опасаться воров, и мы стали пользоваться той частью замка, где был спрятан секрет.

Когда я наконец открыл дверь, разделся и положил на стол портфель, я вдруг почувствовал одиночество.

У меня в голове возникла странная мысль, что родителей еще нет, я их еще не выбрал и, несмотря на это, существую. Потом пришла другая мысль, еще более странная: ведь было время, когда не только не было меня и моих родителей, но еще не существовали люди на Земле. Я старался это себе представить и почему-то не мог, как не мог представить родителей без себя. Но себя без родителей я почему-то сразу представил.

Не успел я об этом хорошенько подумать, как пришла мама вместе с дядей Васей.

- Опять он что-то напутал, - сказала мама.

- Кто? - спросил я.

- Александр Дюма-сын.

Ты насчет афиши с названием лекции?

- Да, - сказала мама.