Вторжение в Персей (Сборник)

Ромеро, когда я рассказал этот сон, со вздохом определил, что информации в нем маловато.

2

Порой казалось, что тюремщики отсутствуют, - так свободно было ходить по городу и парку. Зато чуть мы приближались к служебным помещениям, как невесть откуда появлялся сторожевой головоглаз.

В обсервационном зале и днем и ночью было полно наших.

Я часто ломал голову над тем, для чего разрушители пускают нас сюда, раскрывая тем самым тайны укрепления Персея. Петри считал, что раскрытие этих тайн входит в план покорения людей.

- Демонстрируют могущество. Расчет такой - устрашимся и запросим мира на их условиях…

И вправду, похвастаться им было чем. Мы мчались в окружении вражеских кораблей, а за пределами зеленых огней разворачивалась величественная панорама: наплывала одна, другая звезда, к ним теснились третья и четвертая, и на всех умножители фиксировали планеты, сотни планет, обжитых, индустриализированных, с городами и заводами…

Камагин, штурман старого закала, заносил в корабельную книгу - имелась у него и такая - все, что открывалось на стереоэкране. Вскоре у него появилась схема пройденного пути, не столь детальная, как составила бы МУМ, но достаточная, чтоб различить, как размещены в пространстве звезды, сколько у каждой планет и что на них обнаружено…

- Нам, безоружным, эти сведения не понадобятся, - сказал я Камагину, очень гордившемуся своим творением. - А если эскадры Аллана прорвутся, корабельные МУМ оценят обстановку точнее.

Камагин посмотрел на меня чуть ли не с сожалением.

- Я составляю не пособие к бою, а основу для размышлений. Меня временами поражает, как беззаботно люди вашего поколения перепоручают машинам все виды умственного труда. Так недолго и потерять способность к мышлению!

Осима был единственным, на кого демонстрация мощи разрушителей не произвела впечатления. Он считал, что все эти дьявольски оснащенные планеты с искусственными лунами и армадами крейсеров - на три четверти мистификация. Нас обманно кружат в одном и том же районе, показывая его с разных направлений.

Меня Осима не убедил. Мы приближались к Оранжевой, а не петляли вокруг нее. Настал день, когда она переместилась на ось полета, нас выворачивало в лоб на Оранжевую.

В этот день перед нами появился Орлан, и я совершил неосторожность. На корабле мы почти не видели его, и отвращение при взгляде на его бесстрастную образину понемногу стерлось. К тому же он больше не спрашивал, не надоела ли мне жизнь, не возникал, словно из небытия, а нормально - порхая - приближался. Ромеро называл это так: не появляется, а проявляется.

- Послушай, тюремщик, - сказал я. - Кажется, вы собираетесь причаливать к звезде Оранжевой, где расположена крупнейшая ваша стратегическая база?

Он холодно отвел мой вопрос:

- Баз у нас много, и все они могучи. А звезду, которую ты называешь Оранжевой, мы скоро оставим в стороне.

Мне досталось от Ромеро, когда Орлан скрылся.

- Дорогой адмирал, вы бы еще сообщили ему, что эту крупнейшую базу, по вашим предположениям, именуют Третьей и что на ней произошли загадочные неполадки. После этого он, естественно, поинтересовался бы источником вашей информации. Я не буду удивлен, если теперь начнут контролировать даже ваши сны.

- На корабле мне ни разу не снилось путного, пусть контролируют, - отшутился я. Мне самому было неприятно, что я проболтался.

Вскоре Оранжевая сошла с оси полета. Мы двигались мимо нее в центр скопления.

В день катастрофы я находился в лаборатории у Мери.

Она с новым жаром продолжала исследования низших форм жизни. Ей помогал Астр. Теперь, когда все это в прошлом, я нахожу, что ей удалось лучше нас всех использовать условия плена.

- Мы оживим не одну Никелевую, а все эти металлические пустыни, если когда-нибудь они станут доступны для нас, - говорила в тот день Мери. - И наряду с кристаллическими псевдорастениями появятся растения живые. Полюбуйся, Эли, в этой пробирке нет ничего, кроме железа, но в ней уже кипит жизнь.

В этот момент звездолет свела судорога. Я выбираю слова наиболее точные. Корабль жестоко сжало, вещи сорвались с мест. Мери выронила пробирку, я налетел на Мери. Одна стена надвинулась на другую, а пол понесся к падающему потолку.

- Мери, что с тобой? - закричал я и попытался поймать ее.

Мери сплющилась в блин, тут же распухала, опала до карлика. Тольно в кривых зеркалах можно было увидеть фигуры, подобные той, что вдруг стала у нее. Вероятно, у меня был вид не лучше. Мери отшатнулась, когда я наконец ухватил ее за руку.

Спустя минуту вещи обрели нормальные размеры, но «Волопас» продолжал содрогаться каждой переборкой, он весь был наполнен гулом потревоженных механизмов.

- В обсервационный зал! - крикнул я Мери. - Проклятые разрушители устроили новую каверзу.

На улице я чуть не ударился о пробегавшего Орлана. На этот раз он был без эскорта, и облик его свидетельствовал, что каверзу устроили не сами разрушители. Я схватил его за плечо.

- Что случилось? Вы задумали погубить корабль?