Вторжение: Взгляд из России. Чехословакия, август 1968

Книга Йозефа Паздерки – одно из нечастых литературных и документальных противоядий. Она прежде всего о тех, кто не плыл по течению тогда, когда делать это было намного сложнее, чем сегодня. Это партийные журналисты, которым пришлось делать выбор между «чистой» анкетой и чистой совестью, диссиденты, выбиравшие между возможностью тюремного срока в будущем и его неминуемостью сегодня, простые советские граждане, не без труда осознававшие несправедливость и ложь коммунистических властей. Все они с помощью талантливого и чуткого автора из Чехии говорят с нами о нашей истории, воскрешая (а для молодых людей – открывая) картину идейной драмы, разворачивавшейся в СССР. Предстоящий через два десятилетия крах советской системы прозревается в свидетельствах эпохи конца 1960-х годов. В конечном счете вторжение в Чехословакию оказалось последней интервенцией, которую коммунистические вожди смогли хоть как-то объяснить народу. Начавшееся через десять с небольшим лет вторжение в Афганистан население категорически не приняло. Афганская авантюра стала одним из предвестников краха всей системы. Об этом, как и о других преступлениях советского режима, сегодня принято говорить совершенно другое. Чехословацкие, венгерские, афганские и другие преступления советского режима при активной помощи официальной пропаганды вновь предъявляются общественности либо как неприятные, но неизбежные последствия геополитики, либо и вовсе как единственно правильные военно-политические акции. Одна из героинь этой книги и советского антикоммунистического сопротивления, Наталья Горбаневская, считает: «Проблема российского общества в том, чтобы суметь сориентироваться во всех этих годах коммунизма… Осознание народом того, какие страшные вещи происходили в России при коммунизме, минимально… Уроки из прошлого извлекла лишь малая часть российского общества».

Сегодня это, увы, так. Но те немногие, кто в далеком 1968 году нашел в себе силы усомниться в правоте системы или пойти ей наперекор, все же внесли свой вклад в крах коммунизма. Они доказали: противостоять соблазну «быть и думать как все» можно было даже в условиях одной из самых бесчеловечных и опасных политических систем в истории человечества. Книга Йозефа Паздерки дает надежду на то, что россияне рано или поздно извлекут уроки из прошлого и назовут палачей – палачами, жертв – жертвами, а героев – героями.

Йозеф Паздерка Русская Пражская весна

«Была жизнь до 21 августа 68 года и после 21 августа 68 года. И все говорят: мы дети 68-го. Мы дети 68-го в том смысле, что это был год нашего самоопределения. В этот день, прямо или косвенно, для огромного количества людей определилась их будущая судьба, которая кого-то привела в диссидентское движение, кого-то даже в тюрьму, кого-то абсолютно сознательно в эту минуту она привела в коммунистическую карьеру».

Эти слова русского диссидента и историка Арсения Рогинского звучат для многих чехов и словаков несколько неожиданно. Они не предполагали, что люди в СССР настолько разделяли их чувства, связанные с вторжением в августе 1968 года. Эти слова напоминают чехам и словакам о важном факте – о том, что они были далеко не одиноки, когда переживали свою «Пражскую весну».

И у русских была своя «весна», вернее «оттепель». Она началась раньше – с выступления Никиты Хрущева на XX съезде КПСС в 1956 году, – и проходила сложнее. Однако именно она фактически распахнула двери весне пражской, подняв волну либерализации в восточном блоке. В своей заключительной фазе эта советская «оттепель» неожиданно интенсивно переплелась с событиями в Праге, а трагическую черту под ней подвело вторжение 21 августа 1968 года.

Расставание с жестокой сталинской эрой в Советском Союзе не было однозначным и прямолинейным: ломка сталинизма происходила медленно и сложно. Хрущевский режим кидало из крайности в крайность. Однако полуобразованный, циничный и ловкий Первый секретарь ЦК, суливший советским гражданам в обозримом будущем жизнь при коммунизме, запустил процессы, постепенно выходящие из-под жесткого контроля тоталитарной системы. В 1961-м Сталин тихо исчезает из Мавзолея. Год спустя в журнале «Новый мир» выходит повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Потрясением основ стало не столько содержание этой повести, сколько самый факт публикации в советской печати произведения, посвященного лагерям.

На советской культурной сцене начинают появляться новые лица. Негромко и проникновенно звучат голоса неизвестных прежде поэтов и бардов – Окуджавы, Галича; через какое-то время к ним присоединится и молодой московский актер Владимир Высоцкий. В 1966-м кинорежиссер Андрей Тарковский завершает своего «Андрея Рублева». «Ощущение свободы, свободы говорения, свободы обсуждений, оно прибавлялось и ничем не было ограничено», – так описывает Рогинский атмосферу 1960-х годов в Советском Союзе. Да, это было лишь подобие либерализации, ибо происходило в тоталитарном государстве – но происходило же! И имело свою силу.