ВЦ 3 (СИ)

— О, Петро, по твою душу, не иначе комсомольцы опять на собрание в президиум хотят посадить, — мужичок неказистый, что сидел напротив инвалида, тоже инвалидом оказался. Руки левой не было. По самое плечо. Неудобно, наверное, с одной рукой играть в домино. Видимо справляется.

— Вы — полковник Игнатов? — обрадовался Вовка.

— Точно в президиум, — резюмировал однорукий и на удивление ловко, стал себе самокрутку сооружать.

— Я, — ох, ты, а взгляд-то милицейский. Вмиг всего Вовку взглядом этим обшарил и даже на зашитом кармане пальто на секунду задержался.

— Пётр Ильич, мне Аркадий Николаевич Аполлонов вас порекомендовал. Дело у меня к вам есть, — самого козырного туза зашёл Фомин.

— Аполлонов? Не комсомолец выходит? — тоже стал себе самокрутку сворачивать бывший полковник.

— Ну, почему же — комсомолец.

— Спортсмен. Стой, да ты Фомин!? В газете видел фото. — Полковник привстал чуть пересев от края, место Вовке уступая, — Садись. Мужики это же тот самый Фомин из «Динамо» нашего, что чехам победный гол забил. Ну, в «Советском спорте» статья была. Молоток, так им братушкам и надо. Но играли они хорошо. Уважаю. Только и наши молодцы не уступили чемпионам мира. Надо и нам на чемпионат съездить, расколошматите там и их и канадцев хвалёных? — протянул кисет.

Мужики полезли пожимать Вовке руку, хлопали по плечам, потянули к нему кисеты, а невысокий седой мужчина с повязкой на глазу и большим шрамом через всё лицо протянул пачку «Новости».

— Спортсмен же, не курю, но за предложение спасибо.

— Молоток паря! — опять по плечам могутным постукали. Получается, что все четверо инвалиды, у четвёртого тоже руки нет, только обрезана ниже, только кисти не хватает.

Много, даже очень много ещё инвалидов в стране. Миллионы, наверное. Фёдор Челенков читал как-то в интернете, что их (инвалидов) в начале пятидесятых годов всех из Москвы и других крупных городов вывезут чуть ли не за одну ночь в специальные интернаты, созданные в отдалённых уголках огромной страны. На Валааме в том числе. Вот ходили они по улице, милостыню просили или, как эти четверо, в домино играли, а настало утро, и нет ни одного в Москве. Верилось в это с трудом. Тем не менее, в воспоминаниях детства Фёдор Челенков почти не помнил этих инвалидов, какая-то правда видимо в той статье была. Может, и не за одну ночь, но точно вывезли.

— Пётр Ильич, нам бы поговорить, — Вовке ещё к Аполлоновым надо было успеть. Песню очередную разучивать, а эти спортивные воспоминания могли надолго затянуться. Скучно мужикам, а тут такой повод поговорить. С настоящим хоккеистом. Не легендой, но всё же.

— Поговорить? — Полковник с сожалением глянул на доминушки, словно предчувствовал, что прощается с ними. Что не просто так этот хоккеист здоровущий припёрся и жизнь теперь у бывшего завхоза МВД круто изменится, не до доминушек станет.

— Поговорить, — покивал Вовка его невысказанным мыслям.

— Что ж, пойдём, паря. Не ждите мужики. Чувствую, от этого комсомольца так просто не отделаться. Да и ужинать пора скоро. Покедова, — он ловко подхватил костыли и гигантскими шагами кузнечика, прямо по рыжему ещё от прошлогодней травы газону, заспешил к своему подъезду.

Событие четырнадцатое

Тому, кто знает, как упорядочить свою жизнь, будет уютно даже в аду.

Какое же это счастье — отпереть входную дверь и вдохнуть запах родного дома!

Полковник так Вовку вперёд и не пропустил, ну, там дверь в подъезд придержать, сам управлялся. Дошли до двери в квартиру. Не коммуналка же. Квартира. Многие всё ещё в деревнях, где война врезала, так врезала, и в землянках живут.

Игнатов снял с карниза над дверью, лежавший там ключ, и отпёр дверь. Стоит ли закрывать, если ключ вот он, доступен для любого. В однокомнатной, но довольно большой квартире было чисто и опрятно, чувствовалась женская рука. Вовка огляделся, как тут себя ведут, разуваются, тапочки тогда должны быть. Ага, вон стоят, как в музеях, сшитые из куска плотной ткани.

— Заходи, комсомолец, только обувку снимай, А то Галина придёт по ушам и тебе и мне надаёт.

Прошли, понятно, на кухню. Там все великие дела решаются, там правительству указивки выписывают. Ещё не диванные эксперты все, а кухонные.

— Чай будешь? — Игнатов мотнул головой, показывая на, стоящий на электроплитке, большой зелёный эмалированный чайник.

— Плитка у вас самодельная? — Вовка устал от примуса. Надо себе такую же.

— Так тебе плитку надо? — как-то поскучнел полковник.

— Плитку? Плитку надо. А вы что ли сами делаете? — врубился Фомин.

— Так ты за плиткой или не за плиткой? — перевалился с костыля на костыль Пётр Ильич.

— Нет, товарищ полковник, я не за плиткой, но если вы их делаете, то я две штуки куплю. — Точно надо одному генерал-полковнику плитку добыть, а то там тоже всё на примусе готовят. Вон штаны и через два месяца чуть керосином пованивают. После того как Аполлонов на него его опрокинул и разрушил эту конструкцию.